Читать книгу - "Агасфер. Вынужденная посадка. Том I - Вячеслав Каликинский"

– Что это у тебя тут «насопливлено», Витя? – равнодушно поинтересовался он, возвращая прибор.

– Да ничего особенного – аварийный аккумулятор приклеил, чтобы по карманам не таскать и не искать, – торопливо объяснил Семенов, оборвал болтающуюся на куске скотча коробочку и поскорее ее сунул все-таки в карман.

– У джипиэски, по-моему, штатный аккумулятор другой, побольше, – встрял в разговор телохранитель Семен, весело «злодействуя» у двух котелков и сковородки у костра. – Смотри, умелец: дорогая техника с неродным источником питания барахлить может! Подведет!

– Вот и я говорю – нестабильно работает. Потому и просил друга проверить. Так что, мужики, ужин-то у нас полноценный будет? Или опять выездное заседание «общества трезвости» проведем?

– Это не ко мне вопрос, – тут же отозвался телохранитель. – Мое дело солдатское: личный состав накормить вовремя. А время этого «вовремя», полагаю, часика через полтора настанет. Насчет «шнапса» – к Владиславу Николаевичу обращайтесь. Так, археолог?

Обернувшись, он подмигнул Алдошину и даже лихо исполнил, словно персонально для него, какую-то дробь двумя ложками по краю ближайшего котелка. Словно и не было совсем недавно предупредительного выстрела над его головой, по подброшенной Абвером мишени-рации…

Алдошин, встретившись глазами с улыбчивым телохранителем, невольно отвел свои: было во взгляде Семена и нечто другое, совсем даже не веселое. Михаил нервно крутнул шеей: а ведь подай Абвер своему «держиморде» иной сигнал – не по рации пальнул бы не задумываясь…

Посидеть бы, подумать в тишине, в одиночестве: задачку ему проклятый москвич преподнес не из простых. Мало того что с легкостью преподнес ему накопанную где-то гадкую информацию, не оставляющую Алдошину выбора. Так еще и не сказал ничего определенного после успешной вербовки. Как в сказке, мрачно припомнил он. Как в сказке: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Что я должен принести проклятому москвичу?! И куда должен в своем же лагере пойти, чтобы помыслить в тишине?!

Взять удочки и пойти на рыбалку? Кстати же, километрах в полутора от лагеря Алдошин знал бойкий говорливый ручей, в котором водился и клевал как бешеный вполне приличный голец.

Но нет, не получится: обязательно напросится что-нибудь в компанию. Не москвич, так Витька-Проперухин.

Просто уйти побродить по окрестностям – неминуемо вызвать вопросы, а то и понимающие усмешки от Абвера и его верного «нукера»: пошел-де переживать…

Решение пришло простое и верное: надо пойти поработать! Сигнальную проволоку-то все равно натягивать для профилактики нежданных медвежьих визитов надо!

За проволокой и прочим пришлось заходить в оккупированную для своих телефонных звонков Абвером избушку. Все же помедлив у закрытой двери, Алдошин решил не стучаться. Какого черта? Он у себя дома!

Зашел, бросив через плечо москвичу «я ненадолго». Переложил рюкзаки, отыскал проволоку, специальные гвозди и костылики с ушками на концах, молоток и выскочил наружу под внимательным взглядом Абвера, разговор свой, впрочем, так и не прекратившего. Свистнул Ульке, занявшей прочную позицию у костра, и направился в сторону опоясывающего его поляну кустарника и молодых осинок.

– Ты далеко, Миш? – тут же заметил его Витька.

– «Сигналку» натягивать. Что, помочь желаешь?

– Ну, если только через гастроном! – хохотнул Проперухин. – Сам справишься, поди…

В подлеске постоянного ветра с моря почти не ощущалось, было сыро и тихо. Кое-где в самых тенистых местах, в низинках еще можно было заметить последние снежные остатки миновавшей зимы – посеревшие, ноздреватые, почти невидимые под опавшей хвоей и догнивающей прошлогодней листвой.

Алдошин пристроил катушку с проволокой так, чтобы она легко разматывалась, сбил первый стартовый гвоздь в ствол молодой осинки, пропустил через ушко конец «сигналки» и пошел потихоньку по периметру поляны, вколачивая гвозди.

Работа была нетрудной, но довольно муторной. Через каждые 10–15 метров Алдошин цеплял на свободно висящую проволоку пустые жестянки из-под консервов и пива с камешками и железками внутри. Минут через двадцать, приметив в ельнике белеющий валун, Алдошин сложил свой инвентарь на землю и уселся передохнуть и помыслить о ситуации.

Пойти незнамо куда и принести незнамо что… Что же тебе потребовалось от провинциального копаря, москвич? Нечто ценное – это к бабке не ходи, как говорится. А что Абвер, у которого бабла немеряно, может на скудной островной земле возжелать?

Никаких старинных кладов на острове у края Евразийского материка не было и быть не могло – в этом Алдошин был убежден. Да и откуда им тут взяться, если до середины XIX века Сахалин вообще представлял собой безлюдную, лишь заросшую сплошной тайгой пустыню? Каторга появилась тут примерно тогда же – какие же клады у кандальников и висельников? И никакие корсары сроду не высаживались на Сахалин, чтобы закопать тут награбленные сокровища.

Сколько себя помнил за последние два десятка лет «долбежно-археологического» стажа Алдошин, практические интересы местных копарей лежали тут в двух плоскостях. Это либо бытовая мелочевка долго хозяйничавших на юге острова японцев, либо раритеты с мест боев последних двух войн начала и середины ХХ века. И в одной, и в другой «плоскостях» попадались, конечно «изюминки», тянувшие на антикварных рынках по несколько десятков тысяч рублей. Однако эти зачетные находки были весьма редки, да и какими из военных раритетов можно соблазнить московского Абвера?

Это для меня – деньги, уныло размышлял Алдошин. Для меня – но не для заезжих богатеньких буратинов. Все, что в островной земле было и будет выкопано, таковые без труда и особых затрат смогут купить в своих столичных бутиках.

Тогда что?

Алдошин наизусть знал все копарские «легенды» и «художественный свист с приседанием по ушам» насчет немыслимых раритетов, якобы спрятанных либо затерянных в глухих потаенных местах острова. Таких мест и вправду на Сахалине оставалось немало: это только на большой карте остров маленький и весь вроде на виду. А на деле и потаенных уголков здесь немало, да и мест, где воистину не ступала нога человека, хватает.

На личной карте Алдошина, надежно упрятанной им в бездне Интернета, тоже были отмечены реальные схроны, относящиеся к периоду освобождения Сахалина от японских милитаристов в 1945 году. Из одного такого схрона, ни дна ему ни покрышки, он в свое время и добыл проклятый морфин, про который ему сегодня ненавязчиво напомнил Абвер. И черт его дернул тогда, чтобы хоть как-то компенсировать месяцы поиска по тайге и литры выпитой комарами и гнусом крови, «толкнуть» зелье Фигуре! Схрон действительно был оборудован японцами на случай партизанских действий в тылах советской армии. Но, кроме морфина, ничего ценного там не было. Пара десятков ящиков напрочь просроченных к моменту находки консервов, полусгнившее армейское снаряжение, пара килограммов взрывчатки – тоже, вероятно, потерявшей свои боевые свойства, проверять он благоразумно не стал.