Читать книгу - "Незнакомец. Суровый батя для двойняшек - Регина Янтарная"

кому-то, но не мне! Будь моя воля, я бы никогда не пришла к Миру, даже ради мести. Знаю, что он черствый жесткий человек, поэтому не хочу находиться с ним. Он делает мне больно! Даже не захотел послушать меня, когда я хотела рассказать ему, какие у него замечательные и умные дети – лапочка-дочка и умница-сыночек.

С тяжелым сердцем жду ответа. Но конечно, не верю, что Мирон будет со мной честен и откровенен.

– Наташа была беременна, когда я вернулся. Так вышло… Она не стала юлить, сказала, что забеременела от нашего общего друга. Предлагала мне бросить ее… но я не смог. Чувство вины давило на меня, и я остался. Понимал, что слишком долго отсутствовал, вот она и не выдержала. Женился.

– Кто у вас? Дочь или сын?

– Никого. Малыш умер сразу, как родился, запутался в пуповине, не смогли откачать. Наташа дома родила, я был на очередном задании, под прикрытием.

Оглушающее чувство растерянности.

– Никто ей не помог?

– Скажи, что я мерзавец и подлец. Ты же так думаешь?

– Я… я ничего не думаю. Это твоя жизнь, – лепечу, едва сдерживая слезы.

– Ната была абсолютно беспомощна, телефон разрядился, никого не было дома, она осталась один на один с проблемой. Когда приехала скорая, жена уже родила, и ребенок запутался в пуповине. Медики пытались откачать, но не смогли.

– Мне жаль!!!

Страх и боль поглощают всё моё существо.

Я же тогда проклинала Мирона, его жену. Мой отец проклинал их.

О боги! Надеюсь, это не наша вина!

Мир стоит около машины, спиной ко мне, и я не вижу выражения его лица, но догадываюсь, какое оно.

Все мои мысли сейчас о том не родившемся ребенке.

– Вы из-за этого развелись? – спрашиваю тихо.

– Мы до сих пор не разведены! Наташа поставила отношения на паузу и уехала.

– Прости… я подумала, что между вами всё кончено.

– Тебе хочется, чтобы у меня было всё фигово. Да?! – Мир разворачивается и хватает меня за плечи. Трясет, а потом сжимает мои плечи своими ручищами как клещами. Заглядывает больным надломленным взглядом в глаза.

– Ты меня проклинала да???

– Что такое ты говоришь? – лепечу я. – Я не могла!

– Зато Наташа обвинила в смерти сына меня. Сказала, что я был против чужого ребенка, поэтому всё вышло так, как вышло!

Потемневшие глаза мужчины смотрят на меня пристально.

– Маша, ты довольна тем, что жизнь меня наказала?! Ты ведь этого хотела? Я помню, что ты кричала, когда брали твоего отца и братьев.

– Мир, прости, – шепчу, глотая слезы. – Прости.

– Садись в машину! – Мирон заталкивает меня на заднее сидение, где уже сидит в детском креслице Машенька. Девчушка глядит на меня удивленно, не сводит огромных детских глаз, а потом проводит пальчиками по залитому слезами лицу.

– Я правда не хотела проклинать тебя, – шепчу я очень тихо.

Мирон не обращает на меня внимания, делает вид, что меня здесь нет.

– Поехали! – обращается к племяннице и улыбается только ей.

Глава 31

Маша

– Мария, ты посиди в машине, а с Машенькой туда и обратно, быстро управимся, обещаю, – сообщает мне Мирон, и бесцеремонно выдергивает ладошку племяшки из моей руки.

Девочка тяжело вздыхает, хлопает глазками и подчиняется воле дяди, а я остаюсь одна в машине. Не очень приятное ощущение, когда тебе не доверяет отец твоих детей.

Слежу как широкая спина мужчины удаляется в сторону высотных домов, и постепенно превращается в линию, затем в черную точку.

Надо же! Он даже остановился за километр от нужного дома, чтобы я не прознала, в какой именно подъезд он сейчас войдет вместе с девочкой.

– Плевала я на твое доверие! – буркаю себе под нос. Ловлю себя на том, что обманываю саму себя. Слезы горечи и обиды текут по лицу.

Проваливаюсь в прошлое пятилетней давности…

* * *

Набираю маму, и слышу ее удивленный и обеспокоенный голос в трубке.

– Дочка, я смотрела новости из России. Это ужасно! Их правда посадят?

– Да, – тихо выдыхаю я и ошеломленно смотрю на тест у себя в руках.

– Где ты, Машенька? Девочка моя. Я очень сильно беспокоюсь за тебя. Где ты живешь? С кем? На какие деньги? Ты уже два месяца абсолютно одна! Где ты скитаешься? Почему до сих пор не приехала ко мне? – мама забрасывает меня сотней вопросов, а меня интересует совсем другое.

– Мам! Мамочка. Я почти в порядке, – мой голос дрожит, и я ничего не могу с этим сделать.

– Что значит, почти? Ма-ша! У меня сейчас инфаркт случится! – закипает мама.

И впервые за несколько дней я улыбаюсь. Мама – она такая любимая, и такая предсказуемая. Ничего не изменилось за эти два с половиной месяца пока мы не виделись с ней.

– Мама, кажется, со мной что-то не так. Меня тошнит, у меня растет грудь и тест из аптеки показывает две розовые полоски. Это то, что я думаю?

– Бедная моя девочка! – кричит ошеломленно мама. – Немедленно приезжай ко мне.

– Нельзя! Папа даже звонить тебе не разрешал, говорил, что тебя прослушивают.

– Что? Снова?

– Да, – от волнения за маму вцепляюсь ногтями в ладони.

Сердце пропускает удар. Я бы сейчас отдала всё на свете, чтобы оказаться рядом с любимой и любящей меня без оглядки мамой.

– Милая, может, тест плохой и одна брачная ночь не могла закончиться сразу ребеночком. Вы что же не предохранялись?

– Нет! – поднимаю глаза и смотрю внимательно на любимое красивое лицо мамы. На экране оно кажется таким чужим и далеким, что хочется плакать.

– Детка, тебе нужно срочно к врачу!

– Я не могу. Я прячусь. Если приду в больницу, меня тут же вычислят.

– Бедный мой ребенок. Какие тебе дети? Ты сама еще малышка!

– Я еще малышка?.. – заливаюсь слезами.

– Тебе нужно срочно попасть к отцу на свидание! – неожиданно говорит мама и я вижу в ее глазах решительность.

Становится трудно дышать. Открываю и закрываю рот. Не дышу, а давлюсь воздухом. В голове путаются мысли об отце, о майоре.

– Ты одна. В чужой стране, в чужом городе. Вокруг тебя злые люди. Машенька, тебе не выжить одной в том страшном мире. Отец поможет тебе, даже из тюрьмы, у него длинные руки. Поверь мне!

– Мама, я не в чужой стране. Я у себя дома – в России. И люди здесь совсем не злые, это мне не повезло встретить не тех людей. Все мои мысли сейчас направлены на Мирона. Осыпаю его ругательствами и проклятиями.

Предатель!

Трижды предал – сначала отца, потом меня, а