Читать книгу - "Незнакомец. Суровый батя для двойняшек - Регина Янтарная"

Два дня! Это же одна маленькая жизнь.

– Неожиданно, – только и могу произнести я. – Знаешь, я согласен. Это будет даже весело!

– Почему весело? – удивляется Маша, понимая, что у моих слов двойное значение.

– Потому что нас ждет «цирк»! Клоуны, кони, трюки…

– Аленка и Алешка обожают цирк, – впервые Маша сладко и нежно улыбается. – Хочешь, я расскажу тебе о своих детях?

– Зачем мне лишняя информация???

Грубо. Понимаю. Но только так я могу поставить между нами разграничительный забор. Если кто-то из нас перелезет за него, то его ждет неминуемая гибель.

Пять лет назад мы выжили, но сейчас не получится. Чуйка подсказывает.

– Грубый ты!

– Какой есть, – огрызается бывший муж. – Ночью тебе это нравилось, теперь нет? Уходи, если не устраивает такой любовник!

Вот как? Он еще и огрызается!

Улыбаюсь, вспоминая Мирона пятилетней давности. Мужчина явно себе не изменяет, каким был, таким остался.

– Я ведь приходила к тебе, хотела кое-чем поделиться, – неожиданно признаюсь я.

Мирон смотрит с безразличием, но брови при этом ползут на лоб, выдавая жуткое любопытство хозяина.

Хихикаю мысленно. Удалось зацепить. Впрочем, на это и был мой расчет.

– Приходила на твою свадьбу, – выдыхаю правду… и ничего не происходит. А пять лет назад, на меня небо обрушилось, и я провалилась будто под землю – прямиком в Преисподнюю. Пришла к любимому человеку, рассказать о том, что жду от него двойню, и попала прямиком на свадьбу.

– Жена у тебя была красивая, ее даже беременный живот не портил, – говорю и смотрю в упор на майора. Он багровеет. А воздух вокруг нас моментально становится ядовитым.

Точным выверенным движением Мирон хватает меня, как пушинку приподнимает одной рукой и через мгновение бросает на кровать. Сам же ложится на меня и вдавливает в матрас.

– Мне тяжело… Весишь тонну!

– Сама виновата, Маша Угрюмая! Надо было думать мозгами, когда начинала этот опасный разговор, – мужчина с перекошенным яростью лицом сжал мой череп так, что я испугалась, что мои дети сегодня останутся сиротами.

Терять нечего, продолжаю разговор, который уже начала. Это тоже самое, когда вы заходите в джунгли и теряетесь в них, у вас один выход – идти вперед, не останавливаясь.

– Я посчитала, по срокам ты не мог быть отцом ребенка, потому что находился всё время в особняке. Ребенок был не твоим?..

– Заткнись! – Седой резко склоняется к моему рту и целует… долго без остановки. Отбирает у меня весь воздух, а взамен свой не отдает. Бью его по спине, чтобы ослабить хватку, но он только сильнее вжимает меня в матрас и целует глубже. Его руки скользят по моим бедрам и крепко их сжимаю, по-хозяйски.

В следующую секунду мои пальцы расстегивают молнию мужских брюк, а руки Мира сдирают с меня халат.

Через десять минут принимаем вместе душ и снова оказываемся в креслах друг напротив друга.

Попытка нормально поговорить номер два, – проговариваю про себя. И молчу.

Первым не выдерживает Мир.

– Так зачем ты приезжала в день моей свадьбы? Что хотела рассказать.

– Я? – включаю дурочку, перебираю в голове всё, что можно говорить, что нельзя. Еще пятнадцать минут назад я была готова рассказать Седому о его детях, но она так и не поведал мне о жене и о его приемном ребенке, значит, не доверяет. Тогда и я буду скрытной.

– Меня к папе не пускали на свидание. Я хотела просить тебя оказать поддержку.

– Понятно. Сколько волка не корми, всё в лес смотрит.

– Что?! – Вздрагиваю негодующе.

– Я тебя спас от банды Угрюмого. Отпустил на волю, дал шанс спастись. А ты снова полезла в это пекло! Дура!

Как же он ошибается!

Считает, что оказал мне помощь?

Это тоже самое, как если бы браконьер убил всю стаю диких зверей, и оставил одного единственного детеныша – новорожденного, слепого, который не может ни накормить себя, ни защитить.

Так Мир поступил со мной… и своими детьми!

Ненавижу!

Снова хочу отомстить ему.

– Ладно, забыли. Оставим прошлое в прошлом, – спокойно отвечает хозяин комнаты, и поглаживает теплыми пальцами мою ногу. Даже если бы ты ко мне тогда подошла, я бы тебе не помог.

– Это я уже поняла… – говорю с обидой.

В комнату стучат. А затем не дожидаясь ответа, дверь распахивают, и на пороге объявляется Марго. Первым делом девушка обследует взглядом мятую постель, кричащую о любви, вторым – очень недовольным – нас.

– Мирон! Ты сказал, что хочешь всего лишь поговорить с ней, но не сообщил, что собираешься помочь ей принять душ!

– Марго! – рычит Мир, – следи за словами.

– Ты оставил меня одну с ребенком, а сам кувыркаешься в постели с этой?..

– Где Маша? – Седой подрывается с места и широкими шагами направляется к двери.

– На кухне твоя племянница! – язвительно сообщает девушка, раскрывая мне «как бы тайну».

– Дура! Зачем ты оставила ее одну?

– Я…

– Одевайся, и уходи.

– Ты больше не хочешь меня?..

Слова девушки бьют наотмашь. Марго не просто няня, она любовница. Становится противно и мерзко.

Седой оборачивается, бросает на меня изучающий взгляд.

В моем взгляде так много боли, что я опускаю глаза, он не должен видеть, что я до сих пор страдаю, ревную, сохну по нему.

Дверь за Миром закрывается, и я разрешаю себе поплакать. Жгучие слезы обиды текут по лицу.

Глава 29

Мирон

Психанувшая на меня Марго уезжает, оставляя нас одних. Поспешно спускаюсь за племянницей на кухню. Кнопка сидит одна, брошенная всеми, плачет.

– Ну что ты, Машенька, дядя здесь! – беру малышку на руки, кружу.

В этот момент звонит сестра.

– Здравствуй брат!

– Здравствуй.

– Как там Машенька?

– В полном порядке, – отвечаю, глядя на покрасневшие от слез глаза малышки.

– Мирон, тебе есть с кем оставить Машу? Не мог бы ты съездить к нам домой? Мы забыли взять с собой важные документы. Нужно прислать их скан.

– Хорошо. Я с собой возьму племяшку. Тем более, что нам в цирк сегодня, надо присмотреть Машуне хороший наряд. Предлагай, что одеть на нее?

– Цирк? – сестра неподдельно удивляется. – Ты серьезно или шутишь?

– Абсолютно. У меня женщина гостит, и у нее завалялись три билетика в цирк.

– Странно это всё!

– И я так считаю, но нас пригласили, не будем же мы отказываться. Да, Машунь? – слегка сжимаю детские пальчики.

– Угу, – кивает покладисто русой головкой.

– Скажи маме, что любишь ее! – подставляю трубку девочке.

– Ма-ма, лю-лю, – Машка целует грязный экран.

– Ладно, – отвечаю сестре. – Мы поехали за документами.

Мысленно радуюсь тому, что образовалось настоящее дело, появилась возможность сбежать от взрослой Маши.