Читать книгу - "Рукопись, написанная кровью - Анна Данилова"

– И все же?

Юля встала и направилась к выходу. Все! Терпение ее кончилось. Если сейчас произойдет нечто из ряда вон выходящее и за ней следом кинутся и попробуют остановить, то Крымов жив и тот, ради которого он уехал из города, просто на время потерял его из виду и теперь пытается восстановить разрушенную связь. Если же нет…

Но за ней никто не побежал, никто не схватил за руку, не остановил. Возможно, за ней установлено наблюдение, и несколько пар глаз внимательно следят за ее перемещением, но как же они будут разочарованы, если узнают, что она так же, как и они, потеряла Крымова из виду и что вместо того, чтобы действовать целенаправленно и искать его, ей приходится заниматься придурковатой клиенткой, которая боится спать одна.

Она столкнулась с Ритой Аперманис нос к носу, когда выходила из кафе.

– Рита? – Юля не верила своим глазам. Рита, казалось, тоже была не менее удивлена встречей. – Что ты здесь делаешь?

– Гуляю…

– Ты следила за мной?

Рита опустила голову. Они стояли в дверях кафе и мешали входящим и выходящим посетителям, но, казалось, не замечали этого.

– И давно ты этим занимаешься?

– Нет, просто я не поверила тебе, что ты поедешь к себе за диктофоном.

– Ну и что? Это мое личное дело, куда я еду и зачем…

– Ты хочешь, чтобы я вернулась домой? – Рита вся как-то сжалась, подобралась и показалась Юле настолько жалкой и беспомощной, что захотелось поскорее успокоить ее, утешить, как маленького больного ребенка.

– Я вернусь, – всхлипнула она, – я не буду тебе мешать, просто мне показалось, что я снова увидела его… Но я ведь могла и ошибиться…

«Интересно, – подумала Юля, – стал бы Крымов заниматься подобным делом, если бы ему хорошо заплатили, или нет, и как бы он строил свои отношения вот с такой Аперманис? Скорее всего поручил бы пасти ее кому-нибудь из своих подчиненных. Той же Земцовой. И без хлопот, и прибыльно…»

Надо было принимать решение. Отказываться от встречи с Португаловым было глупо – возможно, он хочет сообщить ей что-то о людях, с которыми встречалась Бродягина. Но и покидать в таком состоянии Риту она тоже не могла. Оставалось одно: взять ее с собой. Что Юля и предложила.

– Нет, что ты! Я никуда не пойду, я ведь понимаю, что ты живой человек и что тебе тоже нужен мужчина.

Рита нисколько не смущалась собственной откровенности. Неужели она почувствовала тщательно скрываемое Юлей желание встретиться с фотографом именно как с мужчиной?

Можно было, конечно, возмутиться столь – как бы – нелепому предположению относительно Португалова, но это навряд ли помогло бы, если не наоборот – не укрепило бы Риту в уже сложившемся мнении. А потому Юля промолчала, обдумывая ситуацию.

– Ладно, я тебя отпускаю, – Аперманис решила поступить по-королевски и предоставить Юле свободу на этот вечер, – но с условием…

– Это с каким же?

– Что ночевать ты все-таки придешь ко мне.

Они расстались, улыбаясь друг другу: Юля – с искренней благодарностью, Рита – играя какую-то непонятную роль, от которой ей словно бы и самой было не по себе…

* * *

На улице Юля вдохнула полной грудью и оглянулась. Все нормальные люди не спеша прогуливались, наслаждаясь неожиданно наступившим теплом, растопившим снег под ногами и внесшим в воздух запах весны, предвестницы еще очень далекого, но все равно такого желанного золотого, жаркого лета.

Природа капризничала в последнее время, то поливая город ледяными дождями, то посыпая тротуары мелким колючим сухим снежком. А теперь вдруг решила облагодетельствовать людей и подарить им теплый, пронизанный лучами заходящего солнца, дивный вечер.

В другое время Юля провела бы его с одним из своих близких мужчин – Крымовым, Шубиным или Харыбиным. Но сегодня она была одна и шла на свидание к практически незнакомому человеку, обманывая и себя, и его тем, что идет к нему по делу.

"…Шампанское я уже взял»… «Вы должны мне пообещать, что будете один»… «Бабник, но говорят, что красивый мужик…»

Зачем она идет в его мастерскую? И как же это надо раскиснуть и расслабиться, чтобы согласиться пойти на встречу с местным Казановой?

Однако ровно в девять она, нерешительная и скованная, стояла перед дверью фотоателье и в какой-то прострации рассматривала дурацкую витрину (выставленные напоказ фотопортреты белозубых блондинок а-ля Мерилин, толстощеких, с умильными рожицами годовалых детей, прыщавых девочек-подростков со струящимся из наивных глаз романтическим тошнотворным бредом)… Потом все же взялась за ручку и попыталась открыть. Дверь оказалась запертой. Пришлось постучать, и почти тотчас на пороге появился Аркадий. С блестящими, влажными, полными желания глазами, он по-мальчишески дерзко поймал Юлю за руку и почти втащил ее в мастерскую, проворно, по привычке заперев за собой дверь на засов.

– Ну наконец-то. – И он, запрокинув ей голову, поцеловал ее долгим, страстным поцелуем, словно считая, что уже сам ее приход в столь позднее время дает ему право пользоваться ее губами, если не всем телом сразу, вот так запросто и хищнически.

Когда он отпустил ее, Юля расхохоталась. Нервно. Немного зло.

– Послушайте, да вы профессионал. Меня так долго еще никто не целовал. И где этому учат?

– Вы шутите… Это еще не класс… Хотя я мог бы вам рассказать, кто меня научил так крепко и долго целоваться. Но для этого, согласитесь, нужен подходящий момент…

Он провел ее в ту же студию (нелепую, заставленную смешными предметами, составляющими суть постсоветского фотодизайна, убогого и дешевого, где уже стоял маленький, с облупленной столешницей столик, накрытый на двоих) и открыл бутылку шампанского. «Как же все просто, – подумала она, – позвонил, пригласил, напоил, сейчас уложит в постель…»

– Послушайте, Аркадий, я хочу извиниться перед вами… Я не должна была приходить сюда и обнадеживать вас. Признаюсь, я пришла, чтобы побольше выведать о Марине; да, это некрасиво, это по-свински, но я не собираюсь пить с вами шампанское и разговаривать о том, кто научил вас так хорошо целоваться. И этот поцелуй, как вы сами понимаете, совершенно ничего не значит. Просто у меня сейчас не самое лучшее время…

И когда он снова обнял ее и поцеловал, Юля спустя какое-то время, чуть не задохнувшись, отпрянула от него, ей было уже трудно что-либо понять в своих ощущениях. Физическое влечение к этому фотографу, чье присутствие распаляло ее помимо воли, доставляло кроме болезненного и жгучего наслаждения, грозившего выплеснуться желанием отдаться ему прямо в этой студии, еще и досаду. Надо было срочно что-то предпринимать, чтобы не доводить это спонтанное и глупое свидание до более серьезных последствий.

– Вы хотя бы слышите, что я вам говорю?

– Я не то что слышу вас, я чувствую вас и понимаю, как никто другой… – вдруг неожиданно сухо и грустно проговорил Португалов и бессильно опустил руки. – Вы не удивляйтесь такой резкой перемене во мне, но со мной это часто случается: живет себе красивая женщина с любимым мужчиной, думает, что она счастлива, и вдруг по каким-то причинам остается одна. В душе и сердце еще гнездится подлец-любовник или муж, а тело предательски просит ласки…