Читать книгу - "Заклинатель - Лейтон Грин"

Она села на стул с прямой спинкой, священник расположился напротив.

– Что я могу для вас сделать? Отец Тандекаи упомянул Уильяма Эддисона…

– Вы его знаете? – спросила Нья.

– Он приходит исповедоваться почти каждый четверг.

– И когда вы в последний раз принимали его исповедь?

– Позвольте, припомню… Судя по всему, это было на позапрошлой неделе.

– И с тех пор вы его не встречали?

– Нет. Что-то случилось?

– Отче, как ни печально, но я должна сообщить, что Уильям Эддисон исчез. Никто не видел его с прошлой субботы.

Морщины на лице священника стали глубже.

– Исчез? Это точно? Возможно, он просто решил съездить в отпуск?

– Возможно, – согласилась Нья. – Хотя, боюсь, на данный момент мы ничего не можем исключать.

– Прискорбно это слышать.

– Я не могу разглашать детали, но мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Помогу всем, что в моих силах, но, мисс Машумба, должен сказать, что я не могу обсуждать ничего касающегося исповеди. И, боюсь, мои отношения с мистером Эддисоном именно ею и ограничивались.

– Понимаю, но мы просто не знаем, за что еще ухватиться. Иначе меня бы здесь не было. Отче, он говорил вам хоть что-нибудь – что угодно – что могло бы помочь в этом расследовании?

– Вы слышали о тайне исповеди?

Нья медленно обмякла и не ответила. Она знала, что так и будет.

– По католическим законам, все, касающееся исповеди, не подлежит разглашению, – сказал отец Кауден. – Никаких исключений не существует, даже если речь идет о готовящемся преступлении. Или об убийстве. Наказание за нарушение этого правила – отлучение от церкви.

– Но ведь вы – священник. Как вы можете не помочь в спасении жизни?

– Кающийся исповедуется Христу, а не священнику. Мы – всего лишь проводники. Уверенность в тайне исповеди позволяет людям говорить на ней свободно.

Нья отвернулась, и голос отца Каудена стал мягче.

– Мне не разрешено раскрывать то, что я слышал на исповеди. Но нет закона, который бы препятствовал мне рассказать то, чего я не слышал. А я не слышал ничего такого, что помогло бы найти Уильяма.

Нья в отчаянии закусила губу. Сил не было смириться с еще одним тупиком.

– Мне жаль, что я ничем не могу вам помочь.

– Отче, мне нужны ответы.

Он коснулся ее руки.

– Я чувствую ваше большое горе. Вы были знакомы с мистером Эддисоном?

– Я его даже никогда не видела.

– Тогда у вас, наверное, очень отзывчивая душа. Я вижу, как вы сопереживаете бедам этого человека.

Нья проглотила полный горечи ответ. Ей было мало что известно об Уильяме Эддисона, и ничто из этого не вызывало у нее ни малейшего сочувствия. Она молча сидела на стуле, ощущая почти неконтролируемое желание задать отцу Каудену простой вопрос. Чем дольше она находилась в обществе этого человека, тем сильнее становилось это желание, пока в конце концов не пересилило ее, а потребность в сочувствии не достигла невыносимого уровня благодаря воспоминаниям, которые жили в самой ткани этого места. Сжав челюсти, Нья смотрела прямо перед собой.

– Отче, вы знали человека по имени Иеремия Машумба?

Священник обдумал вопрос, а потом глаза его широко раскрылись от осознания. Он взял руку Ньи.

– Вы – его дочь!

И впервые за многие месяцы она проиграла битву со своими эмоциями.

19

– Благодарение богу за кондиционеры, – сказал Харрис, когда они с Греем поднялись на второй этаж посольства. – Лучшее изобретение после огня и противозачаточных.

Грей сел в металлическое кресло напротив письменного стола Харриса. Тот ухмыльнулся:

– Ну и где же Эддисон? Вернулся к себе в квартиру и набрался там до бесчувствия? Торчит в опиумном притоне в Найроби? Или в загородном клубе в Дурбане?

– Забавный ты мужик, Харрис.

– Так где же?

– Не знаю я, где он.

– Не понимаю, как белый человек может исчезнуть во время дикарского обряда посреди африканского буша. Кто-то наверняка видел, как он уезжал той ночью. Почему ты не можешь найти этого кого-то?

– Этот кто-то – лидер секты, психопат с неизвестным адресом, – сказал Грей.

– Ты наслушался этого болтливого религиозного уролога, или как его там называют? Уильям Эддисон – лучший друг посла. Человека, на которого мы вообще-то работаем.

– Тогда, думаю, ты захочешь проявить чуть больше интереса к сбору данных.

Харрис засмеялся.

– Грей, Грей, Грей. У тебя вообще никакого представления об авторитетах нет. Как думаешь, почему я поручил тебе это дело? Я в тебя верю. У меня есть агенты, которые лучше, чем ты, выполняют приказы и держатся за свои рабочие места. Больше скажу, они все такие, кроме тебя. – Он погрозил пальцем. – Но ты – нужный парень. Мало кто может так втереться в доверие к местным, как ты, а уж такой квалификации, как у тебя, и вовсе ни у кого нет. А теперь расскажи, что ты нашел.

Грей сложил руки на груди.

– Я нашел книжечку спичек в квартире у Эддисона. На них реклама «Клуба “Лаки”».

– А я и не подозревал, что старикан так зажигает.

– Ты знаешь этот клуб?

– Конечно.

– Похоже, я единственный человек в Хараре, который никогда о нем не слышал, – сказал Грей.

– Каждый настоящий бабник в Хараре его знает. Он знаменит молодостью своего… э-э-э… персонала. А какое отношение это имеет к расследованию?

– Думаю, кое-кто из тамошних работников имеет отношение к джуджу. Они знают про Н’ангу. У меня нет причин подозревать, что им там наверняка известно об исчезновении Эддисона, но кто-нибудь из них может дать нам наводку.

– Ну так тряхни их хорошенько и добудь то, что тебе нужно. Уверен, этой вздорной малютке, которая везде за тобой таскается, не составит труда слегка на них надавить. В конце концов, она ведь работает на правительство.

– У Ньи не такие методы.

– Шутишь? Это же Зимбабве. Конечно, она именно так и работает. Мне плевать, что ты делаешь и как. Главное, делай. Отправляйся в «Клуб “Лаки”». Может, и мне с тобой? – задумчиво проговорил Харрис. – Нет, плохая идея. Нельзя смешивать дело и удовольствие.

– Ты закончил? – спросил Грей.

– Ты уже допрашивал этого… как его звать-то?

– Н’анга. Нет, не допрашивал.

Харрис развел руками:

– Просвети-ка меня.

– Как ты и сказал, мы в Зимбабве, и у меня тут нет ни людей, ни ресурсов. Этот человек чрезвычайно опасен, найти его почти невозможно, его окружает орда фанатиков, а я стал мишенью для него и его прихлебателей. Еще я думаю, что единственный человек, который мне помогает, вдобавок преследует какие-то личные цели, и я о них не имею ни малейшего понятия. А когда мы