Читать книгу - "Заклинатель - Лейтон Грин"

– Он всего лишь человек, – заверила Нья.

– О нет, – возразила его собеседница. – Если вы там были, то должны это понять.

– Вы ведь рассказали нам не все, что видели во время ритуала, да?

Тапс снова спрятала лицо и не ответила.

– Я понимаю ваш страх. Но вы должны быть со мной откровенной.

Тапс подняла голову.

– Вы защитите меня, мисс Машумба? Пришлете в мой дом детективов, как в американском кино? А то они придут за мной, притащат на этот свой обряд, поставят в центр круга и…

– Необходимо его остановить, – прервала ее Нья, голос которой был холоднее, чем прежде. – Подумайте о будущих жертвах.

– Извините, – сказала Тапс, – не могу.

– Я верю, что Уильям до сих пор жив.

Тапс притихла.

– И вы можете помочь нам его найти. Нужно только рассказать обо всем, что он делал и видел в предшествующую его исчезновению неделю. Я должна выяснить, как он узнал про этот обряд.

Взгляд Тапс снова рыскать по дому.

– Не могу, – сказала она снова и всхлипнула. – Мисс Машумба, я не могу.

– Но если существует хоть малюсенький шанс, что вы поможете нам найти Уильяма, неужели это того не стоит, независимо от риска?

– Вам-то легко говорить.

– Всего лишь информация, мисс Чакава. Больше мне ничего от вас не нужно.

Прежде чем заговорить, Тапс довольно долго молчала и опять покосилась на окно.

– Они узнают, если я развяжу язык. Припомните это, когда со мной что-нибудь случится. И рассказывать на самом деле нечего, но я расскажу все, что знаю. Ради Уильяма.

– Спасибо вам.

Она дрожащей рукой провела по своим многочисленным косичкам.

– Уильям оставался у меня две ночи в неделю, а в остальные я работаю в больнице. Я не знаю, куда он ходил в другие вечера, и ходил ли вообще. Знаю, что по средам он встречался с друзьями, а по четвергам бывал у священника.

– Он посещает священника?

– Начал несколько месяцев назад. Стал исповедоваться. Говорил, что ему нужна страховка для следующей жизни.

– Вы знаете, что это за священник? Какой церкви?

– Знаю.

Тапс черкнула что-то на листке, и Нья уставилась в него неверящим взором, но собралась, прежде чем поднять глаза.

– Кто-нибудь еще знает?

– Посол, конечно же.

– Ясно.

– У него и еще какие-то друзья в посольстве были, только вот насчет их имен не уверена. Если честно, я мало что знаю о Уильяме вне наших отношений. Знаю, что он меня любит, – сказала Тапс, – и мне этого достаточно.

– Можете назвать кого-нибудь еще? Кого угодно, что угодно.

– Это все, что я могу рассказать. А теперь, пожалуйста, уходите. И, пожалуйста, не возвращайтесь.

Нья и хотела бы посочувствовать отчаянному положению Тапс, но обнаружила, что не в состоянии представить себя настолько же слабой.

– Спасибо. Моя визитка у вас есть. Если что-то еще случится, звоните в любое время. Обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы вас защитить.

Тапс не ответила.

* * *

Нья скомкала листок бумаги, который дала ей Тапива. Чтобы найти эту церковь, адрес ей не требовался.

Она снова поехала через город, направляясь прямиком к площади Единства Африки. Припарковалась на Третьей улице и вернулась на квартал назад. Остановившись на углу Второй и проспекта Нельсона Манделы, в двух кварталах от своей работы, она посмотрела на необычный каменный фасад собора Святой Марии и Всех Святых. Одинокая низенькая башня с заглубленными арочными окнами стояла перед скромной церковью. За двустворчатыми дверями под фонарем посетителей встречал сладкий аромат плюмерии.

Почему ему нужно было ходить именно сюда?

У нее было искушение подсунуть адрес Грею, и пусть он сам… Нет! Она не такая слабая. Она не такая, как Тапс.

Нья подошла ко входу, дрожа от волнения при виде места, которое он так часто посещал, поднимаясь по ступеням, по которым он поднимался. Дома все было иначе. Дом был знакомым и перестал быть тем мучительным напоминанием о нем, каким был вначале. Или, возможно, она просто стала невосприимчива ко всему этому.

У входной двери она замешкалась. Тут все совсем по-другому. По воскресеньям Нья посещала мессу в церкви возле дома, но тут было его место. Каждую среду, не пропуская ни единой, сколько она могла помнить, он шел сюда. Нья представила, как он приходит сюда после работы, склоняет голову, протирает очки, прежде чем войти, с улыбкой на лице, которая говорит миру, что он готов понять всех и каждого. Потому что так оно и было. Он всегда всех понимал. А главное – понимал ее.

Она отогнала поток воспоминаний, больше не желая иметь с ними дела. Забыть казалось гораздо, гораздо проще, чем помнить. Вот бы еще время поторопилось и сотворило свое волшебство, позволяя оцепенению поглотить ее.

Нья не дала пролиться подступавшим слезам. И сделала то, что удавалось ей лучше всего: искуснее, чем опытный алхимик, превратила печаль в злость. Прежде чем настанет время скорбеть, у нее есть еще одно дело.

Она собралась, вздернула подбородок, и ее подтянутая фигура распрямилась, принимая ту самую горделивую позу, которую он с ней отрабатывал.

* * *

Мягкий мерцающий свет сотен свечей озарял неф и алтарь. Она остановилась в дверях, давая глазам привыкнуть к полумраку.

К ней подошел молодой священник со сложенными перед собой ладонями:

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

Нья представилась, показала удостоверение личности, и глаза священника расширились. Ей всегда претило это выражение страха, неизбежно возникавшее на лицах, когда она сообщала людям, на кого работает.

– Надеюсь, все в порядке? – спросил он.

– Да, отче. Я пришла по делу, но церкви оно не касается. Мне всего лишь нужны сведения. Я должна поговорить со священником, который исповедует Уильяма Эддисона.

– Минутку… подождите, пожалуйста.

Он исчез и почти тут же вернулся.

– Вам повезло. Отец Кауден сегодня так раз принимает исповеди. Если нужно, я подменю его в исповедальне.

– Если вы будете так любезны, – сказала Нья.

– Минуточку.

Священник снова ненадолго отлучился.

– Пойдемте, он ждет вас в библиотеке.

Он провел Нью по узкому коридору, начинавшемуся слева от нефа, потом они свернули и оказались в небольшой, заставленной книжными стеллажами комнате, где царило монашеское спокойствие. Когда Нья вошла, навстречу ей поднялся священник куда более преклонных лет, чем она ожидала. Он склонил голову и подался вперед, протягивая руку. Коротко стриженные пепельные волосы красиво контрастировали с эбеновым оттенком его морщинистой кожи, придавая ее обладателю величественный вид. От прикосновения его руки Нье стало теплее; священник излучал успокаивающее ощущение безмятежности, свойственное тем, у кого в душе мир.

– Пожалуйста, садитесь. –