Читать книгу - "Крокодил на песке - Элизабет Питерс"

Эвелина изумленно уставилась на меня.

– Так ты ее тоже видела, Амелия! Да, несомненно, иначе ни за что не поверила бы моему рассказу. Но когда?! Как?!

– Еще можно добавить «почему?». – Я криво усмехнулась. – Да, я видела это страшилище прошлой ночью. А утром на уступе, рядом с гробницей, нашла обрывки древней ткани.

– И ничего не сказала ни Уолтеру, ни мне?!

Я пожала плечами:

– Это кажется нелепым... особенно после того, как выяснилось, что мумия таинственным образом исчезла.

– Нелепым?! – Эвелина вздохнула. – Хотела бы я так думать. И что же нам делать?

– Теперь, когда ты можешь меня поддержать, я наберусь смелости и все расскажу. Но... только вообрази, дорогая, реакцию Эмерсона. Он же начнет потешаться над нами. Так и слышу его издевательский голос: «Ходячая мумия, Пибоди? Надо же! Хотя ничего удивительного. Бедолага захотела размяться после двух тысяч лет неподвижности!»

– И все-таки скрывать нельзя, Амелия.

– Да... Утром придется доставить удовольствие этому несносному человеку...

Но утро принесло новые неприятности.

Встала я рано. Эмерсон, еще одна ранняя пташка, уже гремел посудой на импровизированной кухне. Пробковый шлем, залихватски нахлобученный на голову, не оставлял никаких сомнений в намерениях моего недавнего пациента. Я посмотрела на шлем, потом на изможденное лицо Эмерсона, многозначительно фыркнула, но ничего не сказала. Представьте себе!

Приготовив завтрак, мы устроились за столом на уступе-балкончике. Вскоре к нам присоединились Эвелина с Уолтером. Когда мы покончили с едой, Эмерсон с минуту поерзал на стуле и взорвался:

– Ну где эти растреклятые рабочие?! Господи, они должны были быть здесь час назад!

Уолтер достал из кармана часы и уточнил:

– Полчаса. Но, похоже, рабочие и в самом деле сегодня не торопятся.

– Ты только посмотри! – Эмерсон прикрыл глаза от солнца и уставился вдаль. – Деревня кажется вымершей. Уолтер, что-то тут не так. Надо найти Абдуллу!

Десятника, который ночевал в палатке неподалеку от наших жилищ-гробниц, нигде не было видно. Наконец мы разглядели одинокую белую фигуру, уныло бредущую по пескам. Видимо, Абдулла уже побывал в деревне, разыскивая рабочих. Мы спустились вниз. Абдулла красноречиво развел руками и посмотрел на Эмерсона.

– Они не придут.

– Что значит «не придут»?!

– Они сегодня работать не будут.

– Может, какой-то праздник? – робко спросила Эвелина. – Мусульманский праздник.

– Нет, – мотнул головой Эмерсон. – Я еще мог бы допустить подобную ошибку, но только не Абдулла. Скорее уж эти прохвосты просто устроили забастовку, чтобы вынудить нас раскошелиться... Садись, Абдулла, и расскажи все по порядку. Садись же, друг мой, к чему ненужные церемонии.

Абдулла отказался от стула и, опустившись на песок, замер в той самой позе, в которой часто изображались его древние предки.

Будучи человеком совестливым, десятник отправился в деревню, чтобы выяснить, куда подевались рабочие. Небольшая кучка убогих хижин являла собой тревожное зрелище. Деревня была пуста и безмолвна, словно ее поразила чума. На пыльных улицах не играли дети, и даже шелудивые дворняжки куда-то попрятались.

Встревоженный Абдулла поспешил к дому старейшины, которым был, как я впервые узнала, отец все того же Мухаммеда. Пришлось долго колотить в запертую дверь, прежде чем ему открыли. Абдулла немало попотел, чтобы вытянуть из старейшины правду. Для начала тот просто буркнул, что они сегодня работать не будут. Потом добавил, что и завтра жители деревни не придут на раскопки, и вообще никогда. Мухаммед находился в той же хижине, и именно от него Абдулла узнал правду.

Когда десятник повторял слова Мухаммеда, его лицо оставалось совершенно бесстрастным, но во взгляде сквозило смущение.

Рабочих напугала все та же злосчастная мумия. Мухаммед упорно твердил, будто мумия принадлежит верховному жрецу, слуге великого бога Амона. Фараон Эхнатон низложил божество жреца и запретил культ самого бога. Оскорбленное божество прокляло город Эхнатона, а заодно и всех тех нечестивцев, что осмелятся его возродить. То есть нашу компанию, поскольку именно мы раскопали древний город... Ну ладно, ладно, Эмерсон раскопал, а мы ему помогали.

Египтяне уверяли, что никто из них мумию не трогал. А потому ее исчезновение можно объяснить только одним: от возмущения мумия ожила и сбежала из нашего лагеря. Но не из древнего города. С наступлением темноты эта неприкаянная душа бродит по окрестностям, а прошлой ночью нанесла визит в деревню. Ее стенания разбудили крестьян, и с десяток людей видели призрачную фигуру.

У жителей деревни хватило ума внять предупреждению, значение которого Мухаммед услужливо объяснил: нельзя помогать нечестивцам, решившим возродить древний город. Пусть пески вновь погребут обитель Эхнатона! А нечестивцы, то бишь мы, возвратятся туда, откуда прибыли. А ежели они этого не сделают, то их ждет ужасная кара богов.

Эмерсон с невозмутимым видом выслушал эту несусветную галиматью.

– И ты веришь в подобную чушь, Абдулла? – весело поинтересовался он.

– Нет... – ответил десятник без особой убежденности.

– И я тоже не верю. Мы же с тобой образованные люди, Абдулла, в отличие от этих бедных крестьян. Амон-Ра – мертвый бог; если он когда-то и проклял город, то утратил свою власть много веков назад. На развалинах тех храмов ныне стоят мечети, и муэдзины сзывают к молитве правоверных. Я не верю в проклятия, но даже если бы верил, то наш бог – назови его Иисусом, Иеговой или Аллахом, он все равно един – способен защитить людей от ночных демонов. Думаю, ты тоже это знаешь.

Эмерсон меня поразил. В разговоре с египтянином он выбрал единственно верный тон, и в черных глазах Абдуллы вспыхнуло уважение, смешанное с удивлением.

– Вы хорошо говорите, господин Эмерсон. Но что стало с мумией?