Читать книгу - "Расплатиться свинцом - Марина Серова"

Пока срабатывает безотказно. Может быть, потому что цвет у корочек красный?

На вахте толстая женщина в телогрейке пила чай из термоса и читала Пушкина.

Завидев меня, она мгновенно взвилась с места и прокричала, что вход посторонним воспрещен и что тут и без меня проституток хватает.

Но красный цвет удостоверения и золотая краска на вытисненных буквах «ПРЕССА» мгновенно ее успокоили. Теперь она была готова служить мне экскурсоводом по дебрям общежития.

— Вам хорошую или плохую статью поручили сделать? — невинно осведомилась она. — Если плохую, то это к казахам. Если хорошую, то…

Тут она задумалась.

— В комнату отдыха? — вопросительно обратилась она сама к себе, и в ее голосе я не почувствовала утвердительных интонаций.

— Мне к фотографу, — прервала я ее бесплодные раздумья о возможных достоинствах вверенного ей для охраны учреждения.

При этих словах лицо вахтерши помрачнело. Наверное, Федя Ширяев и тут показал всю ширь и мощь своей художественной натуры.

— Вторая комната направо, — быстро проговорила она и снова уткнулась в книжку.

Я прошла по коридору, освещенному тусклой лампой. Откуда-то издали до меня доносился аромат жареного лука и слышалось приглушенное кошачье мяуканье, сопровождаемое звуками какой-то восточной музыки.

Вторая комната направо не имела на двери таблички. Я постучала дважды, но, так и не дождавшись ответа, потянула дверь на себя.

В лицо мне ударил спертый воздух давно не проветриваемого помещения.

Судя по некоторым его оттенкам, мое обоняние различило, что запой у Феди заканчивается — это был пивной перегар и «аромат» плохо высушенной воблы.

— Федя! — тихо позвала я. — Ты где? Тут к тебе гости пожаловали.

Я прошла еще немного вперед и наткнулась на сидящего в кресле лицом к окну человека.

Федя Ширяев мог бы показаться спящим, если бы не дырка во лбу — входное отверстие пули. Спинка кресла была заляпана кровью и мозгами — бедняге-телевизионщику разнесло череп с одного выстрела.

Решив, что разумнее ничего не трогать, я лишь заглянула в ванночки с водой, где плавали проявленные фотографии. На одной из них я увидела знакомое лицо. Ну конечно же, это моя очень давняя знакомая!

Я прожила на этом свете уже почти тридцать лет, но каждый раз, видя себя со стороны, еще удивляюсь. Батюшки, да неужели это я?

Ведь в зеркале я выгляжу совсем по-другому! Впрочем, на этом снимке я действительно была не совсем похожа на себя — так, невзрачная бабенка рядом с Василием Ивановичем Довженко в холле гостиницы возле лифта.

Да-да, тогда, помнится, щелкали вспышки фотоаппаратов — снимали молодоженов.

Все-таки Федя, царство ему небесное, был профессионалом — умудриться присоединить щелчок своей камеры к множеству таких же звуков — это надо уметь. Помнится, нас учили в отряде «Сигма»: умный человек прячет лист в лесу, а камень — на берегу моря. Ширяев поступил точно так же, пристроившись за спинами друзей жениха и невесты и запечатлев нас с Довженко.

Остается всего ничего: узнать, кто его для этого нанял. Чем я, собственно, и занимаюсь.

* * *

Слава Богу, мне удалось избежать неприятной во всех отношениях встречи с милицией.

Разумеется, я смогла бы от них отбояриться, но, господа, тратить свое драгоценное время на изнурительные объяснения с враждебно настроенными по отношению к тебе людьми — удовольствие ниже среднего.

Я дождалась, пока вахтерша-пушкинистка покинет свой пост — все мы люди-человеки и рано или поздно приходится наведываться в сортир — и тихой мышкой выскользнула из заводского общежития.

С улицы я позвонила по ноль-два и быстро сообщила им о своей находке.

На неизбежные в таких случаях вопросы о фамилии я отвечать не стала, а на предложение еще раз медленно и внятно повторить информацию и вовсе не среагировала. Эта уловка стара, как мир, могли бы выдумать и что-нибудь поновее. Пока у тебя переспрашивают каждое слово, к будке автомата уже мчится на всех парах машина с мигалкой, а ты, как дурак, втолковываешь этим «непонятливым» диспетчерам, что же ты такое обнаружил и по какому адресу.

Я была более чем уверена, что вахтерша не сможет дать внятное описание моей внешности.

Даже если бы бабуся в телогрейке и обладала фотографической памятью, то все равно милиция получила бы портрет, весьма далекий от реальности.

Дело в том, что перед походом в общежитие я решила на всякий случай подстраховаться и соответствующим образом поработала над своей внешностью.

Как мало нужно подручных средств, чтобы измениться до неузнаваемости!

Два шарика из ваты в нос, чтобы увеличить крылья ноздрей, особым образом подведенные ресницы, меняющие форму глаз, тщательно подобранные тени, из-за которых глаза становятся совсем не того цвета, что был у тебя при рождении. Наконец, губы. Помада плюс мускульная гимнастика — и тебе позавидует Ким Бессинджер.

Из дома я позвонила Жанне и сообщила ей столь неприятную новость. Она, в свою очередь, «подарила» мне тоже кое-что ценное.

Оказывается, Нора оставила в «Камилле» кое-что из своих вещей и теперь намерена забрать барахло. Под таковым понимались не только косметические средства и французское белье, но и шиншилловая шубка.

— Дорогая вещица, — как всегда, отрешенно проговорила Жанна.

Наверное, во время разговора она смолила очередной косячок.

— И что же? — нетерпеливо спросила я. — Нора обещала приехать?

— Отнюдь, — отозвалась Жанна. — Она звонила сюда и говорила с Эммой. Просила ее собрать вещи и принести их в условленное место.

— С Эммой? — переспросила я. — Она что, сама вам об этом рассказала?

— Вовсе нет, — голос Жанны доносился до меня, словно со дна моря, — просто у нас прослушиваются и телефонные разговоры. Я в свое время настояла на этом. Как видишь, пригодилось.

— Вы сами поедете? — поинтересовалась я. — Могу я составить вам компанию?

— Мне там нечего делать, — равнодушно отозвалась Жанна. — К чему? Я просто хочу немного помочь вам. Наверняка вы захотите поговорить с ней.

Я записала время и место назначенной встречи и, поблагодарив Жанну Юркевич, положила трубку на рычаг. Вот как все интересно складывается!

* * *

— Эмма! Это я! — закричала я с перекрестка, замахав рукой своей новой знакомой.

Лицо девушки исказилось раздраженной гримасой. Эмма была вовсе не рада моему появлению.

— Как хорошо, что я тебя встретила! — запыхавшись, подбежала я к стройной фигурке, мнущейся возле центрального входа в новенький супермаркет «Плутон». — Ты, наверное, думала: куда это Женя пропала в первый же рабочий день, да? А я…