Читать книгу - "Искатель, 2003 № 03 - Журнал «Искатель»"

поскольку доносящийся из динамиков голос, был хотя и низким, шепелявым, но вполне различимым. Просто Андрей, как ни пытался, не мог определить, что же это за язык.

— …Ш-шепсес-анхх-Маммон, ишешни нут… — плыло над залом среди общего молчания. Андрей заморгал и глянул вокруг. Но, похоже, удивлен был только он. Все прочие смотрели на Анцыбалова, который почти достиг середины зала.

— Небш-шуит… упаут тауи… тефни нун… — монотонным речитативом тянул голос, походивший на сипение забитой канализации. — Неб Нехех, Неб Шу… хеди хепер Саххх…

Тут Антип Анафидович остановился и медленно поворотился к гостям. Динамики сразу умолкли.

Полная тишина воцарилась в зале. Треть свечей мигнула, словно от ветра, и погасла. Стало заметно темнее, а стены как бы отступили в стороны, растворяясь в наползающих тенях.

Анцыбалов простер перед собой руки и неожиданно звонким голосом воскликнул:

— Приветствую вас, газары!

— Здравствуй, Шепсес-анх-Маммон! — ответил ему слитный хор.

— Повторяй за всеми! — шепнула Маша, толкая Андрея в бок. Тот покрутил головой и прошипел в ответ:

— Ничего не понимаю! И что это за «шеспе… шепсес ах» еще такой?

— Живое подобие, значит… повторяй, говорю!

— Ладно, ладно! Не щиплись, только…

— Отрекаетесь ли вы от зачатого во чреве еврейки, газары? — продолжал тем временем Анцыбалов, шевеля растопыренными пальцами-сардельками.

— Да-а!

— Отрекаетесь ли от рожденного в стойле?

— Да-а-а!

— Придите же ко мне, дети! Придите, газары! Приобщитесь шиккуц, вкусите мешомем!

С этими словами Анцыбалов стукнул увесистым кулаком по стоящему рядом бочонку. Верхнее днище встало на ребро, и на ковер плеснула красно-коричневая струя. Бармен подкатил к нему стеклянный столик на колесиках, с горкой тостов и большой чашей в форме ковша.

Еще треть свечей погасла, а гости потянулись к центру, образуя плотную толпу вокруг Анцыбалова. Разглядеть их лица в наступившем полумраке стало уже довольно трудно. Андрей безотчетным движением крепко взял Марию за руку.

— Ничего не бойся, — снова шепнула Маша, пожимая его ладонь.

— А я должен? — спросил он, растерянно оглядываясь.

Примолкшие гости стали по одному подходить к столику, и каждый получал из рук Анцыбалова тостик, а после осушал ковш, которым тот щедро зачерпывал из бочонка.

— Что мы пьем? — обеспокоился Андрей.

— Это кагор, кролик. Всего лишь кагор.

— Целый ковш! Я, пожалуй, не осилю. Потом, все из одного… негигиенично.

— Осилишь! Ты мужик или кто? Что до ковша… представь, что на причастии.

— И все равно я брезгую, — заупрямился Андрей. Но Маша молча ткнула его кулачком в поясницу. От неожиданности он сделал шаг вперед и как раз очутился перед Антипом Анафидовичем.

— Новенький? — спросил тот, пристально его разглядывая.

— Новопосвящаемый Быстров, — ответила за него Мария. — Подготовлен к таинству евхаристии.

— А поручители у него есть?

— Есть, есть! — подал голос Ликантропов.

Антип Анафидович хмыкнул, взял со столика тост и протянул Андрею. Тот хотел было поблагодарить, но Анцыбалов ловко вложил ему в открытый рот угощение и торжественно произнес:

— Се хлеб беззакония, вкуси его!

«Балаган, да и только», — возмутился про себя Быстров, разжевывая тост. Он оказался вкусным, хотя и несколько пресным. Анцыбалов тем временем зачерпнул полный ковш кагора.

— Се вино хищения, испей его!

Смирившись, Андрей осушил ковш до дна. Вино было сладким.

Отойдя от столика, он стал ждать Марию. Она подошла к нему, с улыбкой вытирая губы.

— Ну? — с раздражением спросил он. — Может, объяснишь, что это за…

Поцелуй — неожиданно страстный и долгий — заставил его умолкнуть. Отстранившись, Маша звучно — и довольно вульгарно — рыгнула.

— Эх, Андрей, держи хвост бодрей и не печаль бровей! П-пздравляю! С посвящением!

«Эге! Да она, никак, захмелела», — удивился он и почувствовал, что сам тоже далеко не трезв: голова изрядно кружилась, а глаза застила сиреневая дымка. Посмотрев по сторонам, он увидел, как от бочонка отходят последние гости — все неестественно оживленные, раскрасневшиеся, некоторые обнявшись. «А пьянка-то намечается нехилая!» — сообразил Быстров и втянул носом воздух. У него возникло ощущение, что сама атмосфера вокруг напиталась густым винным духом — тяжелым, одуряющим, какой бывает в дешевых кабаках. Он с усилием протер глаза, помассировал виски.

— Не сопротивляйся этому, — промурлыкала Маша, щекоча ему ухо кончиком языка.

Вдруг разом погасли последние свечи и воцарилась кромешная тьма. Но лишь на миг, потому как под зычный троекратный возглас Анцыбалова: «Шиккуц мешомем!» — стоящая радом с ним бочка полыхнула языками призрачного голубого пламени, осветив всю центральную часть зала.

И тут началось! Смех, гиканье, женский визг; все вокруг заметались в необъяснимом веселье, кривляясь и хрюкая будто одержимые. Несколько человек схватились за руки и побежали по кругу, вовлекая в свой хоровод остальных. Мгновение — и почти все гости закружились по залу, крича, подпрыгивая и опрокидывая на своем пути бочонки. Все быстрее и быстрее… быстрее и быстрее. Андрей только глазами хлопал от удивления. А темп стремительной пляски продолжал нарастать, так что вскоре тела и лица танцоров уже сливались перед его взором в смазанную пеструю ленту. Казалось, еще чуть-чуть — и дикая круговерть оторвется от пола, словно подхваченная осенним ветром палая листва. Наконец бешеный хоровод дрогнул, задергался и рассыпался на отдельные группы.

Совершенно обескураженный, Андрей повернулся, чтобы увести Машу из этого бардака, но она куда-то исчезла. Чертыхаясь, он стал искать ее по залу. И картины одна чуднее другой предстали его глазам. Если в освещенной части помещения солидные топ-менеджеры, другие известные, и не только в их банке, люди из числа приглашенных ошалело танцевали — это при отсутствии какой-либо музыки! — или хлестали спиртное прямо из бутылок, а иные так даже по-собачьи лакали из бочек, то по темным углам — судя по доносившимся оттуда характерным стонам — творилось и вовсе нечто немыслимое!

Перед его затуманенным взором картинки менялись с калейдоскопической быстротой; он слабо понимал, что происходит, но упорно продолжал поиски.

Мимо него пробежала какая-то растрепанная девица, а следом за ней вприпрыжку несся директор фронт-офиса. Рассмотрев его, Андрей не поверил глазам: тот был без штанов! Поскольку на ногах директора волос было значительно больше, нежели на голове, он весьма напоминал пьяного сатира, настигающего нимфу. Не успел Андрей оправиться от этого потрясения, как следом за ними проскакал Лео Хоффман, тоже без штанов и с восставшим мужским орудием наперевес. «Интересно, за кем из них он гонится», — подумал Андрей, решив больше ничему не удивляться.

Неожиданно он обо что-то споткнулся и едва не упал. Глянув себе под ноги, Андрей не сдержался и захихикал: прямо перед ним адвокат Жоблинский шпарил Анну Антиповну сзади, раздвинув ей тощие ягодицы. Заметив Андрея, та подняла голову и облизнула тонкие губы, медленно и со значением.

— А, женишок! — воскликнула