Читать книгу - "Заговор в Древнем Риме - Джон Мэддокс Робертс"

— Твоя семья, — продолжал Лека, — известна умеренными взглядами в политике, в своем большинстве не поддерживала амбиций Помпея. Но твой двоюродный брат Метелл Непос является преданным Помпею легатом. Будучи избранным трибуном плебса на следующий год, он станет добиваться изменения законодательства в угоду амбициям Помпея.

— Мудрая семья всегда имеет своих представителей в каждом лагере, — заявил я. — Из этого следует, что ты никогда не потеряешь все, если поставишь не на ту лошадку. Что же касается Непоса в роли трибуна, то у него ничего не получится, потому что коллегой у него будет Катон. А уж тот точно не даст ходу ни одной законодательной инициативе Помпея. Катон пошел в трибуны исключительно для того, чтобы составить оппозицию Непосу.

— Но остается еще Лукулл, — вновь вступил в разговор Цетег, в голосе которого прозвучала характерная для него колкая насмешка.

— У нас с Лукуллом никогда не было разногласий, — ответил я. — Но мы никогда не были слишком близки. Он женился на одной из сестер Клодия, а тот ненавидит меня еще больше, чем Красс и Помпей, вместе взятые.

— У тебя особый талант наживать врагов, — смеясь, произнес Катилина.

Восприняв его замечание как призыв, остальные, за исключением Аврелии, последовали его примеру и тоже захохотали.

— Всякий, кто враг Клодию, мне друг, — продолжал Катилина. — Итак, насколько я понимаю, тебе пришлось обратиться к профессиональным ростовщикам?

— Почему вас так интересуют мои финансовые дела? — осведомился я в свою очередь.

— Всякий амбициозный человек, если он от рождения не богат, по определению должен влезть в долги, — ответил Катилина. — Но тот, кто задолжал одному из тех троих, что мы упомянули, сидит у него на крючке и не заслуживает нашего доверия.

— Доверия? — переспросил я. — В каком это смысле?

— У всех нас есть амбиции, — тихо проговорил Катилина. — Мы знаем, кто стоит между нами и властью, которой имеем право обладать, кто мешает получить заслуженные нами почести. Они прибрали к рукам все высшие должности и командные посты, заставляя лучших людей страдать от непосильных долгов. Уж не считаешь ли ты случайностью, что за последние двадцать лет расходы на то, чтобы соответствовать должности, возросли до невероятных размеров? — Его лицо стало краснеть. — Не находишь ли совпадением то, что все мы попали в зависимость от ростовщиков? Как могло случиться, что люди высокого происхождения, семьи которых на протяжении веков производили на свет римских консулов и полководцев, стали должниками безродных богачей, которых наши предки не удостоили бы даже взгляда?

— Большинство из них вольноотпущенники, — заметил Цетег. — Люди, которым следовало бы быть рабами, как бы они ни рядились в обличье вольных граждан или всадников.

— Это вполне устраивает людей, стоящих у кормила власти, — заметил я.

— Более чем устраивает. Это результат интриг кучки могущественных людей, — подхватил Катилина. — Тех, которые никогда добровольно не расстанутся с властью. Разве можно жить в таком бесславии, называя при этом себя человеком?

Катилина разгорячился. Окинув взглядом присутствующих, я заметил, что каждый из них впитывал в себя каждое его слово. Потом мельком взглянул на Аврелию. Казалось, она тоже взирает на отчима с нескрываемым восхищением. Однако в выражении ее лица было и нечто иное, весьма походившее на завуалированную насмешку.

— Итак, — продолжал Катилина, — что за человек берет на себя управление Римом? Марк Туллий Цицерон! Законник! Человек, у которого нет никаких способностей к этой должности, за исключением умения манипулировать словами. Таких, как он, в наше время хоть пруд пруди. Они никогда не смогут принимать жесткие, быстрые и беспощадные решения, как это надлежит делать настоящему консулу. Ибо главное для них — слова, а не дела.

— А какого рода человек нужен Риму? — спросил я.

— Такой, как Сулла. — Ответ Катилины меня удивил. — Сулла взял власть в свои руки, когда страна впала в хаос. Этот диктатор не искал ни сомнительной славы толпы, ни покровительства аристократов. Он произвел чистку в Сенате, объявил вне закона врагов государства, провел преобразования судов, дал нам новую конституцию. А потом, когда все это было сделано, освободил от обязанностей своих ликторов и в статусе обычного гражданина удалился в свой загородный дом писать мемуары. Вот такой человек нужен Риму.

Речь Катилины заключала в себе немалый подтекст. Правда, для красного словца он опустил некоторые подробности. Например, тот факт, что Сулла вывел страну из хаоса, который сам и создал. Кроме того, он мог себе позволить удалиться от дел после нескольких лет диктатуры, ибо за это время если не уничтожил, то сослал всех своих врагов, оставив у власти только сторонников, прочно занимавших свои позиции. Не было никаких сомнений, кто именно был предполагаемым новым Суллой. Мне пришлось уставиться в свою чашу, как будто обдумывая слова Катилины.

— Полагаю, — торжественно начал я, осененный внезапной мыслью, — что за таким человеком можно пойти. Двадцать лет назад Метеллы были в рядах самых ярых сторонников Суллы. Почему бы и нет? Разве мне не хватит на это смелости?

— В самом деле, почему?

Кажется, Катилина был удовлетворен, ибо наконец в разговор вступили женщины. Больше ни слова не было сказано о власти и политических интригах, препятствующих достойным людям занять высокую должность. Мое внимание полностью переключилось на Аврелию, которая, казалось, тоже питала ко мне интерес.

Заправившись вином, гости пустились в азартные игры и начали делать ставки. Пришлось присоединиться к остальным, хотя обычно я ограничиваюсь скачками и боями, и то исключительно для того, чтобы польстить своему самолюбию умением предсказывать исход событий. Заключать же пари просто наудачу я никогда не любил.

Хотя я не слишком много проигрывал, меня ужасали суммы, которые ставили на кон остальные. Они называли себя плохо обеспеченными людьми, но их карманы были набиты деньгами. Хотя они изрыгали проклятия, когда фортуна поворачивалась к ним спиной, никто из них всерьез не переживал по этому поводу.

— А ты везучий человек? — спросила меня Аврелия, когда чаша с игральными костями, сделав полный круг, перешла ко мне.

— Не был бы везучим — давно удалился бы в царство мертвых, — ответил я. — Но в азартных играх мне всегда не везет.

— Тогда позволь одолжить тебе немного удачи, — шепнула она.

Делая вид, что наблюдает за игрой через мое плечо, Аврелия прильнула ко мне сзади, и я ощутил, как коснулась моей спины одна из ее упругих грудей. Несмотря на то что нас разделяла ткань одежды, я почувствовал набухший бутон ее соска. Нежное, будто предназначенное исключительно для меня дыхание всколыхнуло волну возбуждения. Пожалуй, потребуется немного подождать, чтобы встать из-за стола, не привлекая к своей особе нежелательного внимания. Чтобы скрыть замешательство, я изо всех сил встряхнул кожаную чашу и, опрокинув ее на стол, отдернул назад.