Читать книгу - "Искатель, 2003 № 04 - Журнал «Искатель»"

тяжесть осмотра легла на судмедэксперта. Рябинин записывал, разложив бланк протокола на капоте автомобиля.

— …глазничный отросток, верхнечелюстные пазухи…

Его мысли, как всегда в последнее время, отвлекались на что-то иное, параллельное. Кровь, кости, мясо… И вообще, физиологические функции нашего организма так противны, что, естественно, появилось понятие о духе.

— …дефект кости, перелом клиновидной формы…

Первая версия, лежащая на поверхности, как и труп, — сбила машина громадной тяжести и на огромной скорости. Груженый самосвал. Или трактор?

— …ламбовидный шок, височные кости… Ночь лунная, шел он посередине. Только пьяный водитель мог не видеть. В груди шевельнулась застарелая злоба. Самолет рухнет, вертолет разобьется, теракт шарахнет… Справедливый и праведный гнев, а тысячи людей гибнут на дорогах — больше, чем от всех падений и терактов — общество спокойно.

— …сломаны правая ключица и правая плечевая кость…

Выйди с пистолетом на улицу и начни палить в людей — пристрелят или посадят. А вклей бутылку водки, сядь в автомобиль и придави прохожего — лишь отберут права.

— …сломаны второй и третий шейные позвонки…

Рябинина что-то затревожило, и оно, тревожащее, казалось обидным. Задачка для школьника. Видимо, к староста мыслям, как деду на печке, неохота поворачиваться. Кушать хочется, да лень ворочаться. Чадович как разбудил:

— Сергей Георгиевич, на машине должны остаться следы отчетливые.

— На какой машине?

— Которая его сбила.

— Володя, машина его не сбивала.

— Как же? — удивился Чадович.

Могучая сила штампа. Шоссе, ночь, разбита голова, да еще понятые высказались… Что же еще, кроме наезда? Штамп, именуемый модой или общепринятым мнением, лепил жизнь поколений. Неглупый лейтенант все видел и все знал, но даже не попытался вырваться из банального круга. Нет, попытался:

— Сергей Георгиевич, тогда чем же разбита голова?

— Скорее всего, тяжелым предметом типа кувалды.

— Здесь, на шоссе?

— Эх, лейтенант…

Чадович обошел вокруг трупа, словно только что его увидел. Рябинин не сомневался, что лейтенант порозовел; по крайней мере, его светлые кудри приоткрытая облаком луна сделала желто-блестящими. Чадович побормотал и выдавил из себя, как извинился:

— Да крови-то нет.

— Сухой асфальт, — подтвердил Рябинин. — И не только. Если бы его сбили с большой силой, то он отлетел бы в кювет. Дальше: тормозного пути нет. Значит, не тормозил. Тогда тело бы переехал, а одежда не порвана, не испачкана, и на теле нет повреждений. Труп привезли и сбросили.

Рябинин усмехнулся скраденной усмешкой: хорошо лекции читать и других учить. А сам-то? И он спросил у судмедэксперта то, что спросить надо было давно:

— Когда примерно наступила смерть?

— Часов пять-шесть назад.

Рябинин обыскал куртку и брюки. Обнаружить труп без документов — что выловить голое тело из реки. Но документ оказался один, главный — паспорт. Чадович, глядевший из-за плеча следователя, не то охнул, не то ойкнул:

— Сергей Георгиевич, я знаю его!

— Василия Акимовича Гужова?

— Из кафе «Кровавая Мэри». Который ушел от меня хитрым маневром. Приятель того, главного.

— Тогда, лейтенант, при первой возможности вези ко мне его жену или родственника.

— Кто и за что его убил? — задумался вслух Чадович.

— Володя, меня интересует другое…

— Что, Сергей Георгиевич?

— Зачем и почему убийцы не закопали труп, не спрятали, а подкинули нам?

31

До перестройки много писали и говорили о смысле жизни. Теперь перестали, потому что смысл жизни нашли — в долларах. Голливуд с этим был не согласен. Уж хотя бы потому, что смысл жизни не должен укладываться в одномоментность — нужна протяженность момента. Пришел в ночной клуб с пачкой «зеленых», просадил их от заката до рассвета — и все. И в этом смысл? Кусок ночного кайфа.

Смысл жизни в том, чтобы получать удовольствие от своего дела. Не так просто, как звучит. В природе все попарно; обувь и та делится на правую и левую.

Во-первых, дело надо выбрать такое, чтобы менты ахнули. Чтобы и они тебя зауважали, чтобы газетчики слетелись мухами, чтобы не копеечное, чтобы у прокурора мозги за мозгу заехали… И, само собой, чтобы не поймали. А колбасень — обокрасть квартиру, ограбить мужика, ворваться в Сбербанк с чулком на морде — это все для отморозков, у которых мозги расположены в крутых затылках.

Во-вторых, вытекающее из во-первых: дело обдумывается до прозрачности. Как собака ест мясо — до полированной косточки. Смысл жизни в том, чтобы все делать со смыслом.

Сейчас Голливуд обдумывал заказ на мумию. Возникла идея мгновенная, яркая и бьющая силой, как электровспышка при замыкании. И нет рядом друга, с кем идею можно было бы обкатать. Челнок? Слаб, как и все пьяницы. Физически никакой, юридически не существующий, умственно недалекий. Идея пока сырая. Голливуд знал, что незавершенным, а тем более сомнениями, делиться с дураком нельзя.

Смысл жизни в том, чтобы все делать со смыслом…

Голливуду в библиотеке нравилось. Людей больше, чем в ресторане, а тишина. Много девушек. Работает буфет, есть курилка. Он взял у сотрудницы кипу еще вчера заказанных книг и нашел свободное место. Тисненая папка с чистой бумагой. Две авторучки, шариковая и перьевая. Ну, и тишина.

Он выбирал и читал все, что касалось мумий. Информация попадалась, главным образом, историческая. Ему нужна другая, медицинская, но если таковая и была, то он ее не понимал. «Посмертное переливание крови…», «Процесс заживления изменил первичную морфологию повреждения…», «Фотодинамическая терапия…», «Посмертные процессы…»

Голливуд знал определенно: у мумий посмертных процессов идти не должно.

Он вздохнул и пошел в буфет. Очередишка из пяти человек дала малое время размять ноги. Девица, которую он приметил еще вчера из-за бледно-шоколадных распущенных волос, взяла бутылку пива. Выпив чашку кофе, Голливуд вернулся за стол. Не читать, а думать, потому что тишина.

Идея яркая, как электровспышка при замыкании…

В детстве он видел на пожарище сгоревшего домохозяина. Полностью сохранившаяся форма лица и тела, но черное, обуглившееся — кусок углерода в форме человека. А если бы температуру пониже?..

Сколько написано про вскрытые могилы, где покойники лежали, словно и не умирали? В сухих песчаных грунтах или в мерзлотных. Если такое происходило со служителем церкви, то его объявляли святым. Значит, достаточно сухости и температуры?

А известные эпизоды с одинокими стариками-старушками, брошенно умирающими в квартирах? Если помещение не проветривалось и было жарко, то они подсыхали и месяцами сохранялись безо всякого бальзамирования.

Голливуд прошел в курилку. Там никого не было, кроме девицы с бледно-шоколадными распущенными волосами, тихо курившей в уголке. Голливуд подсел. Троим можно и не разговаривать, но двоим в пустой комнате сидеть молча неестественно.

— Я думал, что в библиотеках пива не пьют, — поделился он, закуривая.

— Если бы здесь продавали, я бы и