Читать книгу - "Искатель, 2001 № 03 - Журнал «Искатель»"

— Не скучай. А я пока соображу насчет ужина.

Его забота была подозрительной. Маргарита не верила в его бескорыстие. Так всегда поступают маньяки. Сначала заботятся, а потом расчленяют.

По телевизору ничего интересного не было. Она без интереса пощелкала каналы и пошла бродить по дому. На первом этаже был зал с шикарной мягкой мебелью, комнатка со столом и просторной кроватью, огромная прихожая, невероятных размеров кухня и еще несколько подсобных комнатушек. На втором этаже были две спальни, кабинет с красивым антикварным столом и огромный музыкальный зал. Здесь стоял рояль, должно быть, очень дорогой.

Маргарита побродила по залу и заметила, что в музыкальной гостиной, кроме рояля, на стенах висят еще несколько скрипок, виолончель и гитара. Она ущипнула гитарную струну, и от звука, который издала она, в душе все перевернулась. О таком инструменте можно только мечтать. Ей за всю жизнь не заработать на такую гитару.

Она осторожно сняла со стены инструмент и поставила ногу на подоконник. Подоконник был подходящей высоты. Он как будто для того и предназначался, чтобы на него ставили ноги гитаристы. Маргарита начала играть концерт из Палау, сначала робко, потом все уверенней и вдохновенней. Звуки полились так свободно, что она обо всем забыла. Опомнилась только, когда почувствовала на спине чей-то горящий взгляд. Гитаристка обернулась и вздрогнула.

В дверях вырисовывался чей-то громадный силуэт с длинным ножом в руках. Тут не могло быть никакой ошибки: в его руках был именно нож. Это было видно очень четко. Это некто с ножом, не шевелясь, смотрело на нее и молчало.

— Антон, это вы? — произнесла она как можно спокойней, хотя от страха тряслись все поджилки.

Силуэт качнулся. Одна рука его с шуршанием поползла по стене, другая с ножом напряглась. Наконец пальцы руки пошевелились, и неожиданно загорелся свет. Это был он, Антон. Но в каком виде? Глаза его были мутными и совершенно остановившимися, лицо красным, потным, напряженным. Он тяжело дышал, трясся и был явно не в себе. В одной руке действительно сверкал огромный никелированный нож. Взгляд безумца был устремлен куда-то мимо Маргариты и выражал усталую боль. Наконец его зрачки пошевелились. Он посмотрел на Маргариту совершенно неузнавающими глазами и жутким загробным голосом произнес:

— Антона давно нет. Остался лишь его призрак.

Призрак, покачиваясь, сделал шаг по направлению к Маргарите, и та с визгом бросилась за рояль. Антон остановился, выпучил глаза и принялся трясти головой. Когда он поднял голову, глаза его были уже менее безумными, хотя по-прежнему больными. Антон перехватил ее взгляд и посмотрел на свою руку, сжимавшую нож. Едва заметная усмешка тронула его влажные губы. Он спрятал руку с ножом за спину и спокойным голосом произнес:

— Извините, Маргарита! У меня, кажется, сильная температура. Если я буду бредить, не обращайте внимания… — Он переступил с ноги на ногу и выдавил из себя улыбку, затем вздохнул и выронил из-за спины нож. — А я вожусь на кухне, слышу вы играете… Знаете, не могу себя контролировать… когда фальшивят. Извините, в первой части нужно играть ре-диез, а не ре-бекар… И басы должны быть глубже по звуку…

Он качнулся и закрыл глаза. Постояв так несколько секунд, Антон поднес ладонь ко лбу и прошептал:

— И басы должны быть глубже по звуку…

— На простой гитаре это невозможно, — подала голос Маргарита, трясясь, как в лихорадке. — Нарсисо Йепес специально для этого концерта Палау заказывал десятиструнную гитару.

— Что? — спросил он, отняв руки от глаз. — Йепес? В Мадриде я три дня поил его в лучших ресторанах, а он мне так и не показал свою знаменитую десятиструнную гитару.

Антон развернулся и, покачиваясь, пошел прочь. Остановившись у лестницы, он оглянулся и произнес серьезно, без какого-либо намека на иронию:

— Я закажу вам… десятиструнную гитару.

Когда он исчез, Маргарита метнулась к окну. «Бежать», — была первая ее мысль. Однако на пластиковых рамах она не увидела никаких шпингалетов. На форточках тоже. Все было глухо.

Она повесила гитару и на цыпочках прокралась в спальню. Как ни была напугана бедная девушка, все же понимала, что в разорванной до пояса юбке, блузке без пуговиц и в домашних тапочках она далеко не убежит. Не бежать же ей в этой дурацкой норковой шубе.

Маргарита открыла шкаф одной из спален и увидела в нем великолепно пахнущую чем-то бесконечно дорогим верхнюю мужскую одежду. Она отправилась в другую спальню и точно — та оказалась женской. Живут же люди!

В платяном шкафу Маргарита схватила первые попавшиеся джинсы и розовый джемпер. Джемпер пришелся впору, а джинсы были длинноваты. Маргарита подвернула их и стала подбирать обувь. Из обуви ничего спортивного не было. Пришлось влезть в полусапожки на длинном каблуке. Они были больше на два размера, но недостаток их заключался в другом — сапожки сильно цокали по лестнице.

Она на цыпочках спустилась в гостиную, прокралась мимо кухни в прихожую и подошла к двери. К ее удивлению, на дверях она также не обнаружила ни замка, ни ручки. Приглядевшись, Маргарита увидела на одной из створок горящий светодиод. «Не иначе, как прихожая открывается пультом», — догадалась она и услышала сзади шаги.

— Вика? — раздался удивленный голос.

Маргарита обернулась. В дверях гостиной стоял Антон с серебряным подносом в руках. Он почему-то вытаращил глаза:

— Извините! Что-то я совсем стал плохой. Вы ищете туалет?

Маргарита кивнула.

— Идемте, я вам покажу.

Пришлось отправиться за ним через гостиную к дверям у входа в зал.

— Если вам нужна ванная, то дверь рядом, — произнес галантно Антон. — Ужин готов. Я жду вас в гостиной.

Когда она вернулась в гостиную, уже был сервирован маленький столик и к нему подвинуты два кресла. На подносе дымилось какое-то ароматное блюдо из мяса, картошки, сыра и майонеза.

— Мясо по-французски, — пояснил он и плеснул в ее бокал виски. — К этому блюду, конечно, полагается белое вино, но вам полезнее принять покрепче, чтобы не простыть.

«Напьюсь до беспамятства, и пусть расчленяет», — подумала она и выпила все, что он ей налил.

Сам же он едва пригубил. Блюдо было исключительной вкусноты. Это она отметила рассудком, а не желудком. Насладиться яством ей не давала тревога. Тем не менее она энергично умяла одну тарелку. Он же даже не притронулся.

— Извините, — произнес он, с улыбкой поднимаясь с места. — Я вынужден вас оставить одну. Мне еще нужно найти скальпель.

Маргарита вздрогнула и перестала жевать. Его глаза были красными и мутными и, кажется, далекими от юмора. Со лба струился пот, а самого его несколько покачивало. Он ушел