Читать книгу - "Любовь и смерть в социальных сетях - Наталья Андреева"

«А если террорист? Охранник обязан был спросить мой паспорт. Но не спросил».

Непрофессионалом здесь является не только психолог, но и охранник – такой вывод сделала Люба. Обычная школа, не лицей, поэтому народ не пишется в первый класс, занимая очередь с ночи, – непрестижное заведение. Люба на всякий случай навела справки, прочитала и школьный сайт, и блоги, пройдя по всем ссылкам. Отзывы родителей, чьи дети здесь учились, были критические. Они привели сюда отпрысков от безысходности. Лицеи не резиновые, да и не всем по карману. Расслоение общества четко прослеживалось уже со школы. Учебные заведения, где можно получить обязательное среднее образование, теперь делятся на две категории: для богатых и для бедных.

Это была школа для бедных. Но ведь здесь учится столько детей! Им что, охрана не нужна? Психологическая помощь не положена? Знания дают второго сорта?

Люба с любопытством разглядывала проходящих мимо учителей.

– Извините, где я могу найти школьного психолога? – спросила она одну даму маленького роста, с пучком седых волос на макушке, из которого торчал огромный, украшенный стразами гребень. «Кармен», – мысленно дала ей прозвище Люба.

– В десятом кабинете, – качнулся гребень. – Первый этаж. А вы чья мамочка будете?

– Я из детской комнаты ми… полиции, – ляпнула Люба. – По поводу суицида подростков, учившихся в вашей школе.

Учителям она врать не могла, сработал стереотип. В школе Люба была отличницей, послушной девочкой, всегда выполнявшей домашние задания. Классная руководительница всегда ставила ее в пример. Есть такая категория учеников – палочки-выручалочки. Они тянут вверх руку на открытых уроках, послушно едут в свой единственный выходной день на очередную олимпиаду, даже если не очень сильны в предмете, читают стихи со сцены первого сентября и двадцать пятого мая, остаются дежурить за двоечников и злостных нарушителей школьной дисциплины. «Кармен» ничуть не удивилась, что такая вот бывшая школьная палочка-выручалочка теперь работает в детской комнате полиции.

– Вы бы знали, как мы все переживаем! – энергично качнулся гребень. – Тем более что ни Слава Власов, ни Света Караваева не были проблемными детьми.

– А что вы под этим понимаете?

– Ну, как же! Они ведь хорошо учились!

«Плохой – хороший ребенок для учителей определяется оценками», – грустно подумала прилежная девочка Люба. Проблемная Люська, за которую она все десять лет решала контрольные и давала ей скатывать диктанты, как ни крути, ее обскакала. Ведь это Апельсинчик теперь приглашает Любу на свое телешоу, имеет шикарные апартаменты и красавца-мужа.

– Так где я все-таки могу найти психолога? – еле слышно вздохнула Люба.

– Прямо по коридору и направо.

Пока они беседовали, прозвенел звонок. «Кармен» заторопилась на урок, а Люба – прямо по коридору и направо. В дверях десятого кабинета она столкнулась с молодой женщиной баскетбольного роста, которая уже достала из кармана ключ.

«Мне везет, – подумала Люба. – Еще бы минута, и она ушла».

И тут случилось то, чего Люба так боялась. Ее узнали.

– Господи! Ведь вы же Любовь Петрова! – ахнула «баскетболистка» и от избытка чувств прижала к груди объемную сумку «под крокодила». – И вы – здесь! Господи! – повторила она. – Вы мой кумир!

– Э-э-э… Мы могли бы поговорить?

– Господи! Конечно!

Женщина распахнула дверь кабинета. Оттуда пахнуло пылью и пластиковой духотой, рожденной закупоренными окнами и нагретыми мониторами компьютеров. Весьма специфический запах. Раньше так пахло в офисах, а теперь пластик добрался и до детей.

– Проходите!

– Марина Владиславовна…

– Вы знаете, как меня зовут?!

– Да, я посмотрела на школьном сайте. У меня к вам дело.

– Ах да! Я так растерялась, что забыла спросить, зачем вы пришли. Неужели ваш ребенок учится у нас?

– А если так?

– Не смешите меня, – с досадой махнула рукой Марина Владиславовна. – Богатые люди учат своих детей не здесь.

– С чего вы взяли, что я богата?

– Вы же звезда!

– Меня приглашают на эфиры, но лишь потому, что ток-шоу «Все всерьез» ведет моя школьная подруга. Кстати, мы с Людмилой учились в самой обычной школе.

– Ах, да что вы сравниваете! – всплеснула руками Марина Владиславовна. – Что было тогда и что сейчас! Значит, вам нужен материал для новой программы?

– Не совсем так.

– А что тогда? – слегка насторожилась психолог. Ее руки замерли, вцепившись в сумку.

– Закройте, пожалуйста, дверь, – попросила Люба.

Дама послушалась. Плотно прикрыв дверь в кабинет, она села за первую парту и, сложив руки, как примерная ученица, уставилась на Любу не моргая:

– Я вас слушаю.

Люба уже обратила внимание на эти руки, холеные, в бесчисленных серебряных кольцах, с ярким рисунком на наращённых ногтях, они были чрезвычайно выразительны, в то время как лицо Марины Владиславовны оказалось откровенно скучным. Школьный психолог компенсировала это, помогая себе руками. Ее богатые эмоциями пальцы передавали всю гамму чувств, и Люба решила все время держать их в поле зрения.

Она не села за великодушно предоставленный ей учительский стул. Устроилась рядом, словно уравнивая себя, «звезду» популярного ток-шоу, со школьным психологом. Та это оценила и слегка порозовела от удовольствия.

– Марина Владиславовна, на днях в вашей школе случилось ЧП: покончила с собой одна из учениц. Света Караваева.

– Ах, во-от оно что… – протянула психолог. – Я должна была сразу догадаться. Прессу интересует исключительно чернуха. Я не пойду на передачу. И не уговаривайте. Я буду выглядеть не в лучшем свете, поскольку допустила промашку, а мне это не нужно. Никаких съемок! Вас ведь за этим прислали?

– Я по своей инициативе. Это уже третий случай суицида среди подростков.

– И что?

– Преступник использует Интернет, чтобы довести несчастных детей до самоубийства. Ведь они еще дети, которые играют в любовь. И в смерть.

– Допустим.

– Надо положить этому конец, – слегка пафосно сказала Люба.

– Вам-то что? – непонимающе уставилась на нее Марина Владиславовна. Холеные пальцы забарабанили по столу. Она напряженно о чем-то раздумывала.

– Но это же дети!

– А вам-то зачем это нужно?

– Видите ли… мой друг… – Люба замялась. Ну, как ей объяснить? – Это связано с другим уголовным делом – о воровстве. Возможно, отец одной из девочек, покончивших с собой, в нем замешан.

– Понятно. Вам заплатили.

– Нет, мне никто не платил.

– Тогда пиар. Вы сделаете из этой истории передачу?