Читать книгу - "Ласточкино гнездо - Валерия Вербинина"

– Но он не трюкач, он актер! Это опасно! И… и… – Лёка искала слова, способные выразить ее негодование, не замечая, как две пары мужских глаз с любопытством уставились на нее.

– У него невеста есть, пусть она за него волнуется, – объявил Светляков. – Вам-то что?

Лёка опомнилась.

Почему у Васи такое странное выражение лица? Неужели он догадался…

– Но… мы же работаем на одной фильме… И, – голос ее дрогнул, – я слышала об актерах, которые получали травмы после трюков…

– Ай, бросьте! – отмахнулся ассистент. – Если бы Еремина что-то не устраивало, он бы отказался… Не тот он человек, чтобы лезть на рожон! – Он шагнул к выходу. – Кстати, про репортера вам уже сказали?

– Какого репортера? – удивился Вася.

– Из газеты «Красный Крым». Его прислали сюда освещать съемки… Будет, наверное, интервьюировать, путаться под ногами и все такое, так что будьте готовы… Вася! Занесешь ко мне ведомость, когда она будет готова, там надо номера кадров вписать, а Борис Иваныч опять весь сценарий перелопатил…

– Слушаюсь! – с вызовом прокричал Харитонов ему вслед.

Но ассистент уже ушел.

Вася стал переделывать ведомость, но внезапно чертыхнулся, швырнул стальное перо в чернильницу и обеими руками взъерошил волосы.

– На что уходит жизнь? – проговорил он, горько качая головой. – Чем я вообще занимаюсь? Ты куда? – спросил он другим тоном, заметив, что Лёка сделала движение к двери.

– Я… я забыла кое-что, – пробормотала она, волнуясь. – Я сейчас!

И, не слушая возражений Васи, она выбежала за дверь.

Как всегда бывает, когда вы ищете одного определенного человека, вам попадается кто угодно, кроме того, кто вам нужен.

Сначала Лёка чуть не врезалась в художника Усольцева, который развинченной походкой поднимался по лестнице, потом заметила франтоватого Эдмунда Адамовича, который вовсю флиртовал с какой-то заезжей красавицей, в то время как Кауфман тщетно пытался переключить ее внимание на себя.

Номер Еремина был заперт, возле гостиницы актера тоже не наблюдалось. Наугад Лёка ткнулась в несколько заведений по соседству и увидела в одном из них гримера Пирожкова, который, сидя за столиком, о чем-то беседовал с парикмахером Фрезе и реквизитором Щелкуновым.

Судя по выражению лиц, старый сплетник Пирожков как раз выкладывал последние городские или киношные слухи.

– Евграф Филиппович, – наугад спросила Лёка, – вы не знаете, где Еремин?

Парикмахер не знал, но Щелкунов сообщил, что видел актера в белой машине, за рулем которой сидел Кеша, и тот ехал куда-то за город. (Автомобили, которые снимали в фильме, использовались и для перевозки членов киногруппы.)

Уныло поблагодарив реквизитора, Лёка двинулась обратно в гостиницу.

«И чего я так волнуюсь? – размышляла она. – В конце концов, Андрей взрослый человек и знает, что ему можно делать, а что нельзя…»

Но тут возле входа Лёка увидела Нюру Звонареву и мгновенно сообразила, как можно повлиять на актера и заставить его отказаться от опасного трюка. То, что ради этого требовалось использовать его невесту, а значит, соперницу Лёки, только прибавляло происходящему пикантности.

– Нюра! Подождите!

…Не прошло и трех часов, как в дверь режиссерского номера постучали.

– Открыто! – крикнул Борис.

Андрей Еремин переступил через порог, и Винтер сразу же заметил, что у актера сконфуженный вид.

– Вот что, Борис Иванович… Я тут необдуманно взял на себя одно обязательство…

– Ты не хочешь исполнять трюк, – перебил его Борис, который с ходу обо всем догадался.

Андрей вздохнул.

– Послушайте, я не хотел вас подводить… Но Нюра вбила себе в голову черт знает что. Она боится, что со мной что-то случится… что я могу погибнуть, и наша свадьба не состоится… Я не могу, – беспомощно закончил он.

– Хорошо, – оборвал его Борис, багровея. – Я сам исполню этот чертов трюк!

Тася, которая находилась в номере и слышала весь разговор, замерла от ужаса.

– Боря…

– Ты слышала, что я сказал! – выпалил Винтер в бешенстве. – Свободен! – крикнул он актеру.

Еремин поглядел на жену режиссера, едва заметно пожал плечами и вышел.

На следующее утро Вася позвонил в номер Бориса и доложил, что день обещает быть совершенно ясным, то есть никаких препятствий для натурной съемки не предвидится.

Кеша подогнал к входу «Изотту Фраскини», и, наскоро позавтракав, режиссер, оператор и ассистент укатили на место – наблюдать за подготовительными работами к трюку.

Милиция выставила оцепление и отогнала зевак, после чего пожарные начали манипуляции с канатом, который надо было протянуть между крышами так, чтобы он не отвязался и не оборвался, и вдобавок так, чтобы не лишать Нольде самого выгодного для съемки ракурса.

Оператор то и дело чертыхался и жаловался на то, как ему неудобно без помощника. Меж тем прибыли остальные члены съемочной группы, а с ними – улыбчивый парень в серых штанах, клетчатой рубашке и светлой кепке. Он излучал обаяние и с ходу засыпал всех словами.

– Я Ваня, – представлялся он каждому, кто обращал на него внимание, – из газеты «Красный Крым». Очень приятно! Я вообще впервые на съемках, а раньше я все о международном положении писал. У вас тут очень интересно!

– Это, Ваня, еще что, ты подожди, когда настанет полдень, – ехидно заметил фотограф, поглядывая на небо. – Тогда тут станет совсем интересно…

– А это та штука, которой снимают, да? – Репортер указал на камеру, с которой возился Нольде.

– Это съемочный аппарат, – строго заметил Пирожков. – А если вы будете называть его штукой, Эдмунд Адамович съест вас без соли.

– Кто такой Эдмунд Адамович? – наивно спросил Ваня.

Гример понял, что над новичком придется взять шефство, и принялся терпеливо растолковывать ему, кто есть кто на съемочной площадке.

Сергей, усмехнувшись, отошел к худой коротко стриженной девушке, которая отчаянно дымила, зажав в зубах папиросу.

– А это актриса? – перебил Пирожкова Опалин, указывая на нее.

– Нет, это Валя Дружиловская, костюмерша. Хорошая девушка, но…

Ваня с любопытством посмотрел на старого гримера, ожидая продолжения.

– Хорошая девушка, – повторил Пирожков.

Беляев шепнул что-то Вале, она в ответ только фыркнула и отвернулась.

– Не везет нашему фотографу, – не удержался гример. – Он к ней неравнодушен, а Валечка… По-моему, она влюблена в Володю. Видите?

Володя Голлербах о чем-то заговорил с режиссером, и девушка непроизвольно повернулась в ту сторону.