Читать книгу - "Вход в лабиринт - Андрей Молчанов"

Присутствующий при окончательном разрешении своих недоразумений Дима глубоко проникся жестокой убежденностью наших действий и проплатил за перспективы дальнейших услуг сразу за полгода вперед. Однако впечатляющая простота подобных операций была конечно же кажущейся. За театральным действом арестов и задержаний, предъявлений обвинений и тонких допросов таились кулисы с непредсказуемыми подвохами, и коммерсант, доблестно сдавший бандитов правосудию, рисковал головой. Тем более когда речь шла о чеченских группировках.

Они заполонили Москву в начале девяностых, базируясь на юго-западе города в гостинице «Салют», открыв магазин «Вайнах» и пытаясь подмять под себя не только столичный бизнес, но и существующий организованный криминал. Численных сил у горцев хватало. Но главным их козырем был тот вакуум, в котором они обретались, – ничего не имевшие и ничем никому не обязанные. При первом же конфликте с «солнцевскими» кавказцами было нагло, но справедливо замечено:

– Ребята, подумайте… У вас здесь жены, дети, дорогие дома и дорогие машины. А что у нас? Ничего. Так кто чем рискует?

Это уже потом начались операции с банковскими авизо, чеченские капиталы вложились в недвижимость и в бизнес, разделились сферы влияния, и началась криминальная дипломатия между сообществами, но начало чеченского вторжения в столицу, да и не только в нее, было отчаянно агрессивным. И поневоле вспоминалась советская эпоха, когда в Москве из всех кавказских пришельцев выделялись лишь анекдотические фигуры торговцев хурмой и мандаринами, всеми презираемые, как ущербные и малочисленные паразиты, не имеющие никакого будущего среди строителей коммунизма. Да и куда им было деваться за пределы рыночного прилавка? Паспортный контроль, прописка, обязательное трудоустройство, никаких сверхдоходов, а прояви коммерческую жилку, прописку обеспечат в резко континентальном климате исправительной колонии. И не рвались горцы в Москву, разве в качестве туристов. Купить барахлишка, осмотреть труп Ленина, звезды Кремля и – обратно к баранам и горным вершинам, подальше от неподкупной и суровой московской милиции. Но, как только броня советской власти пала с тела государства, горные орлы слетелись на поклев беззащитного тела и принялись терзать его упоенно и ненасытно. Препятствий на своем пути они не терпели, и любое сопротивление жертв приводило их в ярость.

Однако, сидя под нашей уютной «крышей», Дима мог чувствовать себя комфортно и весело. Мои опера знали все кавказское закулисье, его внутренние игрища и планы, и спустя три дня, через агентуру, горцы, заинтересованные в мести подлому «коммерсу», получили рекомендации не рыпаться, дабы не попасть под молох нашей конторы.

Свора, недовольно урча, отступила. В ее темных, но сметливых умах давно была уяснена истина, что противоборство с государством, которое мы полномочно и твердо представляли, приведет исключительно к плачевным результатам. Мы заявили о себе как о силе, неспособной прогибаться под самым наглым напором, и потерять в схватке с нами голову желающих не находилось. Наш грозный и безжалостный авторитет был незыблем. К тому же бандиты давно уяснили наше пренебрежение ко всякого рода юридическим проволочкам и формальностям. Да и как иначе уничтожить и рассеять народившуюся криминальную армию? Опираясь на кодексы, тягомотину следствия и всякого рода доказуху? Мол, закон превыше всего? Болтовня дилетантов! Ибо даже самый пламенный правозащитник, получи по голове в подворотне, сразу побежит в ненавидимую им милицию и потребует высшей меры социальной защиты для посягнувших на его жизнь и кошелек лихоимцев.

Так что нам поневоле пришлось обратиться к истории ВЧК. Мы числились сотрудниками милиции, но на деле были спецслужбой, а значит, пренебрегали кондовыми разрешениями тех или иных ситуаций. Главным же козырем в действии госбезопасности всегда была ликвидация. Принцип, далекий от христианской морали, но единственно эффективный в схватке с вражескими ордами. Так что нашей основной задачей была задача устранения активных преступных лидеров. Руководимые ими своры, потеряв вожаков, превращались в хаотичную массу, уничтожающую друг друга в конкуренции и дележах наследства лидеров. Будь политическая воля, за месяц бы не моргнув глазом мы поставили бы к стенке всю активную криминальную сволочь, но принципы якобы демократического государства такую роскошь исключали. К тому же всех бандитов не перестреляешь. На месте тщательно прополотых сорняков обязательно появится молодая поросль. Так что оптимальной представлялась иная концепция: столкнуть бандитов лбами, заставить их самих расправиться друг с другом, в итоге оставив на криминальном рынке контролируемых через агентуру вожаков, чутко реагирующих на появление новых конкурентов и безжалостно крошащих их. И закон соблюден, и лоск демократии сияет в торжестве своем, и нам труды облегчены, и безвинных жертв спасено без числа.

Избавление Димы от возможных претензий к нему со стороны чеченской братвы обеспечивал опер Вова Акимов – высоченный здоровяк с голубыми, вечно улыбающимися глазами, пройдоха и виртуозный комбинатор.

– Значит, так, – усаживаясь передо мной, доложил он. – Держу я на связи одного «чеха». Личность многогранная: хам, подонок, патологический ворюга, тормозов никаких, но стучит исправно. На взаимовыгодной основе: материалов на него у меня вагон. Организму этому всего двадцать годков, щенок. Но зубастый. Так вот: одного за другим грабанул он двух авторитетов. Представь, банальный разбой. И еще сказал им: если своим сявкам вякнете, себя же и обгадите. Я, пацан, на гоп-стоп вора поставил! В общем, один промолчал, а второй не стерпел. И вчера моего «чеха» прямо на стоянке у гостиницы из «макарова» сделали. Три пули, одна прошла в сантиметре от сердца. Его как в больницу привезли, он на последнем дыхании попросил врача мне позвонить. Представляешь, – прихожу сегодня в реанимацию, а он глазами ворочает, очухался, сучонок. Мне-то чего звонил? – спрашиваю. А он: а больше и некому… Свои спросят: кто стрелял, почему? Что отвечать? Посоветуй.

– И чего насоветовал?

– А он у тех на подхвате, кто нашего Димона потрошить решил.

– Кого-кого?

– Диму. Хороший парень, кстати… Ну вот. И я придумал, что скажет этот крысеныш своим корешкам. Он скажет, что зацепила его на стоянке наша контора, наказала ему от Димы за сто верст держаться, а он, как полагается отморозку, начал грубить и тут же схлопотал выговор с занесением в грудную клетку. Чем не дополнительный аргумент в пользу Димки? – и Акимов невольно посмотрел на новенький «брегет», на днях презентованный ему нашим подопечным.

Дима, надо признать, был действительно щедрым парнем, ибо через неделю, в день моего рождения, под окно мне пригнали свеженький годовалый «Мерседес» с поздравительной открыткой, прикрепленной к рулю.

– Реакцию на дополнительный аргумент необходимо отследить, – сказал я. – Дима, как и каждый порядочный человек, страдающий от засилья криминала, нам очень дорог.

– Еще бы! – откликнулся Акимов с добросовестной интонацией.

И мы оба многозначительно поглядели на потолок, ибо кабинеты нашей конторы добросовестно прослушивались и службой собственной безопасности, и чекистами, а возможно, бандитами и иностранными разведками.