Читать книгу - "Погоня - Клайв Касслер"

«Сан-Габриель» прибывал на Южный тихоокеанский терминал между улицами Таунсенд и Третьей, где пассажиры сходили на берег. Затем он уходил на пирс 32 между улицами Таунсенд и Королевской, где товары из железнодорожных вагонов выгружали на склад, расположенный между Третьей и Седьмой улицами. Там вагон «Мебельной компании О'Брайна» переводили на запасной путь склада, принадлежавшего бандиту.

Раскин переправлялся на «Сан-Габриель» неоднократно. Ему не терпелось вернуться домой после завершения рискованных дел в Солт-Лейк-Сити. На «Мол» донесся гудок парома, извещавший об отправлении. Паром задрожал, когда двигатели начали поворачивать огромные двадцатисемифутовые лопастные колеса, вспенивающие воду. Вскоре паром уже заскользил по глади залива в сторону Сан-Франциско, куда он должен прибыть не позднее, чем через двадцать минут.

Раскин быстро оделся в черный деловой костюм, вставил в петлицу небольшую желтую розу. На голову надел котелок, щеголевато сдвинув его набок, на руки натянул пару замшевых перчаток. Взял свою трость.

Затем он наклонился, взялся за ручку люка в полу товарного вагона и открыл его. В образовавшееся отверстие он бросил свой кейс, затем медленно спустился на палубу сам, стараясь не испачкать одежду. Прячась под вагоном, он убедился, что никого из команды нет поблизости, и, отойдя в сторону, выпрямился во весь рост.

Раскин направился на палубу с каютами, где находились пассажиры, но на полпути ему встретился один из членов команды. Он остановился и с серьезным выражением на лице кивнул Раскину.

— Известно ли вам, сэр, что пассажирам запрещен вход на главную палубу?

— Да, знаю, — улыбнулся бандит. — Я уже понял свою ошибку и, как видите, возвращаюсь обратно на пассажирскую палубу.

— Простите, что побеспокоил вас, сэр.

— Не волнуйтесь. Это ваш долг.

Бандит продолжил свой путь и оказался на нарядной пассажирской палубе. Он прошел в ресторан и у стойки заказал чашку чая, затем вышел на открытую переднюю палубу и, пока пил чай, наблюдал, как постепенно вырастали здания Сан-Франциско.

Деловой центр на заливе уже превращался в чарующий, романтический, космополитический город. Он начал развиваться с 1900 года, твердо занимая свое место как финансовый и торговый центр запада. Город возник благодаря дальновидности предпринимателей, похожих на тщательно одетого человека, стоявшего на палубе с огромным чемоданом. Он, как и они, увидел возможность и поспешил, чтобы не упустить ее.

Раскин допил чай и выбросил чашку за борт, чтобы не возвращаться в ресторан. Он праздно наблюдал за большой стаей куликов, летящей за лодками, за ней следовало трио коричневых пеликанов, парящих всего в нескольких дюймах над поверхностью воды в поисках небольшой рыбешки. Затем, смешавшись с толпой, Раскин направился к грану, ведущему на главную палубу, где пассажиры сходили с парома на пирс перед огромным южным тихоокеанским терминалом, выстроенном в испанском стиле.

Он быстро прошел через внутреннюю часть терминала, продолжая тащить волоком тяжелый чемодан, затем через двери, выходящие на улицу Таунсенд. Несколько минут он стоял на тротуаре в ожидании. Когда на улице появился белый «мерседес-симплекс», Раскин заулыбался. Автомобиль развернулся и, подъехав, затормозил у тротуара. Под капотом был массивный четырехцнлиндровый двигатель мощностью в шестьдесят лошадиных сил, обеспечивающий скорость до восьмидесяти миль в час. В машине великолепно сочетались сталь, бронза, дерево, кожа и резина. Вождение такого автомобиля было настоящим удовольствием.

Машина производила такое же потрясающее впечатление, как и женщина за рулем. Она была стройная, с осиной талией. Ее рыжие волосы украшал бант такого же цвета, который великолепно гармонировал с ними. Шляпка была завязана под подбородком, чтобы ее не сдуло ветром. На женщине было желтовато-коричневое льняное платье, доходившее до половины икр, чтобы она могла свободно перемещать ноги по пяти педалям на полу. Она подняла руку с огромного руля и помахала.

— Привет, брат. Ты опоздал на полтора часа.

— Привет, сестренка. — Он сделал паузу, широко улыбаясь. — Я мог ехать только с такой скоростью, с какой машинист вел поезд.

Она подставила щеку, и он покорно поцеловал ее. Она вдыхала аромат, исходящий от него. Он постоянно пользовался французским одеколоном, который она давала ему. Одеколон источал запах моря цветов после легкого вечернего дождя. Если бы он не был ее родным братом, то между ними, возможно, завязались бы романтические отношения.

— Полагаю, твоя поездка оказалась успешной.

— Да, — сказал он, привязывая чемодан к подножке. — Мы не можем терять ни минуты. — Он сел на пассажирское сиденье. — Я должен успеть зарегистрировать переводной вексель, который получил в банке «Солт-Лейк-Сити Банк и Траст», раньше, чем появятся агенты, чтобы остановить перевод денег.

Она поставила зашнурованную туфлю из коричневой кожи на сцепление и со знанием дела нажала на педаль; машина помчалась по улице, словно лев, преследующий зебру.

— У тебя ушло два дня, чтобы добраться сюда. Не думаешь, что у тебя времени в обрез? Они уже успели, наверное, связаться с чиновниками правоохранительных органов и нанять частных агентов, чтобы проверить все банки в стране и обнаружить украденный переводной вексель, который стоит целого состояния.

— На это потребуется время, не меньше сорока восьми часов, — ответил он, схватившись рукой за сиденье, когда она сделала резкий левый поворот на Рыночную улицу; в машине не было дверей, которые помогли бы удержаться на месте.

Он едва успел другой рукой придержать на голове котелок, который чуть не улетел на улицу.

Она вела машину очень быстро, казалось, безрассудно, но легко и точно объезжала других, идущих с меньшей скоростью, заставляя прохожих поворачивать головы и останавливаться от удивления. Она пронеслась мимо огромного фургона с пивом, запряженного першеронами, которые загородили почти всю улицу; проскользнула между бочками, сложенными на улице, и многолюдным тротуаром на расстоянии всего в несколько дюймов от пешеходов. Ее брат храбро насвистывал марш «Гарри Оуэн» и приподнимал шляпу, приветствуя хорошеньких девушек, выходящих из магазинов одежды. Впереди, на Рыночной улице, замаячил огромный электрический трамвай; она выехала на встречную полосу, в результате не одна лошадь попятилась, приседая на задние ноги, к ужасу возниц, которые замахали ей вслед кулаками.

Проехав еще два квартала по каньону из кирпичных и каменных зданий, она так резко остановилась, что задние колеса забуксовали, когда она нажала на тормоза перед зданием банка Кромвеля на юго-восточном углу Рыночной улицы и улицы Саттер.

— Приехали, братец. Надеюсь, поездка доставила тебе удовольствие.

— Однажды ты обязательно плохо кончишь.

— Вини себя, — сказала она со смехом. — Это ты дал мне машину.

— Обменяйся со мной на «харлей-дэвидсон».

— У тебя нет ни единого шанса. Возвращайся домой пораньше, не задерживайся. У нас встреча на побережье Барбари с Грюнхеймами. Побродим по трущобам и примем участие в одном из скандальных танцевальных ревю.