Читать книгу - "Убийца из прошлого - Моника Кристенсен"

На одной из дальних скамей сидел Миккель Сирма.

Ленсман Кнутсен внимательно следил за всеми, кто пришёл на похороны. Но убийца, конечно, уже далеко от Сёр-Варангера. Ну как можно было не найти ни единого следа мотоцикла? Все эти блокпосты на пятидесятой государственной дороге и бесконечные немецкие грузовики просто обязаны были его засечь. Ленсман почти разуверился в своих предположениях относительно убийств. По крайней мере, первого.

Позже примерно половину прощавшихся пригласили на кофе в тесный домик священника. Кухня и гостиная мгновенно заполнились народом. Чтобы не нарушать приличий, в спальни не заходили и на второй этаж, куда вела крутая и узкая лестница, не поднимались. Когда внутри стало не протолкнуться, некоторым гостям в выходной одежде пришлось дрожать от холода во дворе. Епископ предпочёл сидеть в тепле, пока другой священник дрожащим голосом читал псалмы для тех, кто остался снаружи.

По случаю похорон вдове выделили дополнительные продуктовые талоны. Она получила ржаной хлеб, сельдь и небольшой кусок масла. Кроме того, подали кофе из заменителя и жидкий бульон из вяленой баранины. Президент полиции сидел на диване с высокой спинкой в гостиной, в непосредственной близости от епископа. Он всё больше молчал. Смотрел по сторонам и не понимал, зачем он здесь. Работать с вдовой оказалось трудно. Почти на все вопросы она отвечала, что не знает. Мальчишка был так напуган, что писался в штаны, как только к нему обращался полицейский. Что само по себе подозрительно – считал начальник полиции. Он просил ленсмана, который вроде бы имел какое-то влияние на семью, выяснить, что ребёнок успел увидеть в церкви до того, как отец его отослал. Но у его терпения есть предел.

Наконец гости разошлись. Солнце высветило все грязные и мокрые следы, оставшиеся на старом деревянном полу, в кухне громоздились горы грязных чашек и мисок, огонь в печи потух, и в доме сразу сделалось холодно.

– Иди в спальню, ляг поспи, – ласково сказала мальчику мать. Лицо у него посерело от усталости и от необходимости быть на людях, все силы уходили на то, чтобы не убежать. – Я скоро приду.

– Нет, позвольте ему остаться ещё ненадолго, – попросил ленсман, – у меня для него кое-что есть. Он пошёл к машине. Вернулся и поставил на стол небольшой стакан морошки.

– Только для тебя. В этих ягодах много витамина С. Да ты и сам знаешь, ведь тебе скоро в школу?

– Ох, школа. Как же нам теперь быть? – Женщина беспомощно смотрела на свои руки. За эти несколько дней она заметно похудела. – Школа-то закрыта, уроки ведут дома, по очереди. А мы теперь в Гренсе-Якобсельве никто. Работы у меня нет. Одним нам не справиться. Знаете, что сказал ваш шеф? Он предложил, чтобы ребёнок пожил у родителей на юге.

Родители священника были так потрясены ужасной смертью сына и так устали с дороги, что поднялись в спальню сразу, как только позволили приличия.

– Я на это не решусь. Он должен быть со мной, иначе я не вынесу. – Она подняла на ленсмана расширившиеся от ужаса глаза.

– Не волнуйтесь. – Он положил руку на стол возле её руки. – Я думаю, разумнее не разлучать его с вами. Он очень смышлёный мальчик и, видимо, знает больше, чем говорит. Будет нехорошо, если он решится что-то рассказать, а вас не будет рядом.

Они немного помолчали.

– Попробую добиться разрешения на отъезд на юг для вас обоих, – нарушил тишину ленсман. – Вам следует отправиться домой, к своим. Никто не знает, на сколько затянется эта война. Я думаю, она будет долгой. С едой всё хуже. Ваша семья живёт на ферме, верно? На юге определённо лучше.

Ленсман поднялся.

– Но попробуйте всё-таки разговорить сына, когда окажетесь в безопасности. Нехорошо, что он несёт свою ношу в одиночку. Ему может прийти в голову, что в смерти отца есть и его вина, – ведь отец отослал его из церкви.

Вдова тоже поднялась с места и схватила его за руку – беспомощный и формальный прощальный жест.

– Спасибо за всё, что вы для нас сделали. Я никогда этого не забуду. Но пообещайте мне одну вещь. Найдите того, кто убил моего мужа, и добейтесь наказания. Хочу, чтобы он вечно горел в аду и раскаивался в том, что наделал.

Два необдуманных обещания. Пустые гарантии двум разным людям. Миккель Сирма хочет вернуть икону в церковь. Вдова священника хочет найти убийцу. А что он может, кроме как стараться изо всех сил?

Несколько дней спустя ленсман Кнутсен договорился о встрече с начальником полиции. Сказал, что расследование убийства принимает неблагоприятный для того оборот. Одно это заявление уже было опасным, и ленсман вовсе не был уверен, что его доводы прозвучат убедительно. Ясное дело, слухи уже расползлись: идя по коридору к кабинету президента, он то и дело ловил на себе боязливые взгляды.

Шеф – маленькая фигурка за огромным столом – его уже ждал.

– Ну? С чем вы ко мне пришли? Признаться, я удивлён…

Ленсман Кнутсен закрыл за собой дверь и сел в одно из потёртых кожаных кресел, стоящих перед столом. Двигался он медленно и осторожно, смотрел в пол и делал серьёзное лицо, рассчитывая произвести впечатление подобострастной озабоченности.

– Дело в шпионе, который действует в долине Пасвик. Австрийский комендант сердится и не понимает, почему мы до сих пор его не поймали. Ведь в Сёр-Варангере едва наберётся девять тысяч жителей. Как же ему удаётся скрываться, спрашивают там, в Осло. Рейхскомиссар… сам Тербовен… Вероятно, какая-то военная кампания против русских в районе Мурманска…

– А ну ш-ш-ш! Вы что, спятили? Говорите тише. – Начальник в один прыжок оказался у двери, приоткрыл её и высунул голову в коридор.

Кнутсен вздохнул.

– Я заверил коменданта, что полиция прикладывает все силы, но нам не хватает ресурсов. На нас висит не только расследование убийства, но и розыски пропавшей реликвии, так что у нас просто нет на всё времени.

– Какая глупость! – Начальник стал пунцовым от гнева. – В ваши полномочия не входит делать подобные заявления. Тем более когда они не соответствуют действительности. Вы должны немедленно заверить коменданта, что полиция делает всё, абсолютно всё возможное, чтобы поймать шпиона. И все доступные ресурсы пущены в ход…

Ленсман снова вздохнул.

– Да, но выяснилось, что комендант и сам не прочь её найти. И если он преуспеет, то икона, разумеется, станет своего рода трофеем, который он, возможно, преподнесёт какому-нибудь берлинскому музею, а может быть, даже…

Начальнику полиции дважды повторять было не надо. Он сузил глаза:

– Хотите сказать, вам известно, где икона?

– Нет-нет. К сожалению. А на днях я долго беседовал с комендантом и, похоже, проговорился…

– Ну?

– Я, видимо, сказал, что в вечер после убийства священника, когда я осматривал церковь, икона была во внутреннем помещении. Висела на большом железном крюке, который кто-то пытался вырвать из стены. Не скрыл я и того факта, что другие, менее ценные изображения также исчезли уже после произведённого мной первичного осмотра. И поскольку офицер, бывший моим напарником, уже подал мне письменный рапорт, согласно которому вы с ним осматривали место преступления на следующий день, то картина получается для вас неблагоприятная…