Читать книгу - "Джоконда и Паяц - Наталья Солнцева"

Рафик был рассеянным мечтателем и посещал художественный кружок, а Лавров уважал точные науки, занимался спортом и проводил почти все время на свежем воздухе. Трудно сказать, что их объединяло. Вероятно, Рафик нуждался в поддержке и тянулся к разбышаке Лаврову, который мог запросто по шее надавать, если кто пристанет.

– Я слышал, ты в милицию подался, – сказал он, глядя, как официант расставляет тарелки на соседнем столике, занятом пожилой парой. Дама достала пачку сигарет, а ее облысевший спутник показал ей на табличку, запрещающую курить.

– Было дело.

– Сам ушел или выгнали? – оторвался Рафик от красивого, породистого лица дамы, которая хотела закурить.

– Сам, – усмехнулся Лавров. – В ментуре хлопот завались, а зарплата с гулькин нос. По мне уж лучше на хозяина пахать, если тот достойно платит.

– Вопрос спорный… – покачал головой Рафик.

– Я для себя определился.

Красивый брюнет прикидывал, кем мог бы работать его визави, одетый дешево, безвкусно и по-клоунски пестро. Зеленая куртка, длинный оранжевый свитер с растянутым воротом и серые дудочки. Вокруг бледного личика вьются рыжие кудряшки, курносый нос покрыт веснушками, губы пухлые, как у девушки. Неужто Рафик избрал актерскую карьеру? В таком случае он подвизается в театре комедии.

Швейцар при входе в ресторан был озадачен видом богемного посетителя, но все-таки впустил его. В обеденное время тут клиентов не густо; каждому, кто заглянет на огонек, рады.

– Ты с кем-нибудь из наших встречаешься? – спросил Рафик, чтобы заполнить возникшую паузу.

– Нет, – признался Лавров. – Я не сентиментален. По школе не скучаю и по прошлому не ностальгирую.

Официант принес заказанное мясо с картошкой, салат и холодную водку. Бывшие одноклассники выпили.

– Я собираюсь тебя попросить о помощи, – осмелел Рафик. – Не откажешь по старой памяти?

– Смотря что просить будешь. Я не бандит, дружище, а законопослушный гражданин.

– Знаю, что не бандит. Ты хоть и драчун, но справедливый.

Лавров так и застыл с наколотым на вилку кусочком сочного стейка.

– Ты считаешь меня драчуном, Рафик? С чего вдруг?

– Это было в школе, – растерялся тот.

– Бить никого не буду, сразу говорю.

– Не надо бить! Не надо! – замахал руками клоун. – У меня и в мыслях ничего такого не было! Ты прости, Рома… я никак не могу решиться. Дело-то уж больно… деликатное. Интимное, можно сказать.

Он налил из графинчика по второй и выпил без тоста. Лавров молча последовал его примеру.

– Так что у тебя за дело? – не выдержал он. – Не тяни. Денег, что ли, в долг хочешь просить? Сколько?

– С деньгами у меня не густо, но в долги стараюсь не влезать. Не о том речь. Человек хороший пострадать может. Женщина. Молодая, красивая и… замужняя.

– У тебя с ней роман?

– Нет, что ты. Бог с тобой! Куда мне? Я насчет своей внешности и всего остального не заблуждаюсь. Гадкий утенок лебедице не пара.

– Ой, врешь, – потянулся за водкой Лавров. – У меня чутье. Я же опером был. Давай по третьей?

Рафик комично сморщился и прижал руки к груди.

– Мне больше нельзя. Слаб я по части алкоголя. Окосею и ничего толком не объясню. А с Кольцовой у меня отношения чисто платонические.

– Значит, ее фамилия Кольцова, – констатировал бывший опер.

– По мужу.

– Ясно. Вы в одном театре играете? На одной, так сказать, сцене? Играли, играли и доигрались. А муж – главный режиссер театра?

Рафик ошарашенно захлопал глазами.

– К-какая еще сцена? При чем тут театр?

Лавров сообразил, что дал маху, но отступать он не привык и по инерции продолжил:

– Муж-режиссер пронюхал о вашей платонической любви и грозится убить сначала жену, потом тебя, а потом пустить себе пулю в лоб?

– Не-е-ет…

– А что же тогда?

Рафик судорожно сглотнул, выпрямился и произнес:

– Я вообще-то художник. А Кольцова – поэтесса. Вернее, была поэтессой… то есть она пишет… писала замечательные стихи. Лирические. Пока не вышла замуж.

– За издателя?

– Хуже. За спортсмена. Мы с ней на поэтическом вечере познакомились. Случайно. Она читала стихи, я выставлял свои картины. Я ведь тоже лирик.

– Значит, вы сошлись на лирической почве, – кивнул Лавров, прожевывая стейк. – Ты ешь, Рафик, а то мясо остынет.

– Я вообще-то вегетарианец, – удрученно признался тот. – Извини, Рома. Ты зря потратился… но я возмещу. Чуть позже. Когда получу заказ.

Лавров отложил вилку и с шумом выдохнул. Недотепа его школьный друг! Каким был, таким и остался. Еле концы с концами сводит, а туда же, клеится к чужой жене. Еще и на взаимность рассчитывает. Что самое странное, у него есть шанс. Женщину, бывает, ничем не проймешь, кроме жалости.

– Она настоящая красавица! – восхищенно заявил Рафик. – И умница, каких мало. Я бы ее портрет написал. Но увы! Мой жанр – пейзажи и натюрморты.

«На его картины, наверное, без слез не взглянешь, – подумал Лавров, представляя полевые цветочки в вазах, зеленые лесные полянки и мостики через речку. – Как и на самого бедолагу Грачева. Не ожидал, что он станет художником. Хотя кем ему еще быть-то? Публику смешить? Для этого характер нужен, а Рафик размазня».

– Так в чем проблема, не пойму?

– Проблема? В том, что… Алина может погибнуть.

– Ее зовут Алина, – кивнул Лавров, снова принимаясь за еду. – Значит, муж у Алины – злобный ревнивец? И ты хочешь, чтобы я его усмирил. Извини, старик, это не по моей части.

Рафик не притрагивался к мясу, он без аппетита ковырял вилкой ломтики картофеля и жалобно поглядывал на собеседника.

– Вообще-то, с мужем Алины я не знаком. Бог с ним. Дело в другом…

Разговор с бывшим школьным товарищем тяготил Рафика. Но к кому еще он мог обратиться? Лавров хоть выслушает и что-нибудь посоветует.

Ромка невозмутимо поглощал свою порцию еды, более не выказывая нетерпения. Он всегда имел крепкие нервы и железные мышцы. Теперь он возмужал, обрел уверенность в себе и стал неотразим. По сравнению с ним Рафик выглядел не просто субтильным, а каким-то жалким доходягой. Разница между ними была разительная и привлекала внимание. Дама, которой не позволили курить, развлекалась, наблюдая за бывшими одноклассниками.

Рафик наклонился вперед, чтобы она не услышала его слов:

– Видишь ли, Рома… у каждого человека есть идеал красоты. Вот у тебя есть?

Лавров перестал жевать и задумчиво сдвинул брови.

– Должно быть, есть…