Читать книгу - "Дублерша для жены - Марина Серова"

— Падаете? Помочь?

— Нет уж, спасибо, — пробормотала я, пытаясь встать из-под своего подопечного и загребая пригоршни снега, — я тут уже одному помогла.

— Нет, все-таки помогу.

Я начала поднимать голову, но тут вдруг что-то коротко ударило меня в шею. Удар был несильным, но коварным: снег перед глазами сгустился до пугающей черноты, и я ткнулась лицом во что-то горячее, обжигающее. Горячим и обжигающим, как я поняла, оказался снег. Кожа слабо различает горячее и холодное при пограничных состояниях организма, то есть в состояниях болевого шока или иного вида экстремального самочувствия. И я даже не заметила, что на пару минут отключилась.

Я приподняла голову и увидела, что уже сижу в салоне машины. Повернула голову.

Справа от меня устроился тот самый парень с артистической прической, которому я помогала дойти до «Оптики». Слева же, с пистолетом, прижатым к моему боку, находился еще один индивид — с угрюмым, хотя и не злым, лицом и картофелевидным носом.

Спереди сидели двое. Да что их, целый отряд на одну меня? Если они считают меня Женей Охотниковой, тогда понятно. Но ведь они затащили меня в машину как Алину Эллер… Или нет? Может, меня все же рассекретили? Неужели Борис Оттобальдович понял, что перед ним вовсе не его дочь, и велел разобраться со мной? Или же красавец-любовничек госпожи Эллер, Алексей Бенедиктович Лукин, прислал своих архангелов, буде у него таковые имеются?

Голова кружилась, в основании черепа ныло. Я слегка повела головой вправо и спросила своего «подопечного», так и не доведенного до «Оптики»:

— Ну что, Сусанин, нашел очки?

Тот усмехнулся:

— Да нет, не нашел. И сильно бы удивился, если бы ты их нашла.

— Поняла: ты их никуда и не ронял.

— Конечно, не ронял. У меня их и нет вовсе.

Я выдохнула:

— И кто велел меня похитить?

— Зачем похитить, дорогая Алина? — Услышав такое обращение, я несколько перевела дух: все-таки меня принимают за Алину Эллер, что уже радует. Следили, наверное, от салона. И подловили по-хитрому — Зачем похитить? — Говорил тот, что сидел на переднем сиденье рядом с водителем. — Мы просто пригласили тебя в гости.

Так что не дуйся.

— В гости? Интересно! Вываляли всю в снегу, шубу попортили… Да вы знаете, сколько она стоит, шуба-то?

— Узнаю Алиночку. Ее главное заботит — сколько ее шубка стоит, которую в снегу вываляли, — усмехнулся человек на переднем сиденье. — Не о том волнуешься, знаешь ли.

— А о чем я должна волноваться? За дуру меня держите, да? И этот.., слепец который!

Что, нельзя было просто в машину затолкать, безо всяких пантомим?

— Тебя — сразу — в машину? — усмехнулся парень на переднем сиденье. — Да ты нас за кого принимаешь, за идиотов, что ли?

Тебя затолкаешь… А потом нас выследят и из гранатомета срубят прямо на КПП каком-нибудь, мол, оказали сопротивление милиции. Папочка-то твой, поди, и не такие штуки проворачивал. Не-ет, Алина. Мы тебя от самого салона вели. Ты, дура, зачем охрану-то с собой не взяла? Все на свою прыть надеешься?

— На какую.., прыть? — выговорила я.

— Да ладно тебе скромничать-то. На какую — на какую… На ту самую… Как будто это не ты в прошлом году нашего пацана так по шее саданула, что он два месяца в «спинальнике» провалялся, чуть паралитоном не стал. Ты ж у нас приемчиками владеешь. Типа, современная женщина, да… Во феминизм прет.

В голосе говорившего послышались откровенно агрессивные нотки.

— Вот потому мы тебя так осторожненько и взяли, через Антошку. Он у нас артист, а ты вообще, говорят, актеров любишь, хотя муж твой и кинорежиссер. Но даже если бы при тебе охранник и был, он бы давно уже засветился и мы его по-тихому вырубили бы.

— Ну и кому же я понадобилась?

— А что, сама догадаться не можешь?

Давно тебя уже поджидаем, чтобы спросить, что к чему и как это вышло, что из-за тебя…

— Гена, не пыли покамест! — остановил его парень, который так ловко и с такой гениальной простотой надул меня со своими якобы потерянными очками. — Успеешь еще поговорить. Сейчас приедем, тогда и побеседуешь. А то на ходу, в машине, еще заорет, кто ее знает!

Я лихорадочно размышляла.

По всей видимости, это и есть те люди, которые угрожали Алине Эллер. Ну что же, быть может, в том, что я поддалась на провокацию актера Антошки и попала в этот джип, есть свои плюсы. Они принимают меня за Алину. А кстати… Алиночка-то наша вовсе не такой беззащитный агнец, каким рисует ее Эллер. Впрочем, мужчины часто слепы и не видят очевидного, хотя и почитают себя умными и неотразимыми. Эти в джипе — не исключение. Я хорошо ввернула им про шубу, испачканную в снегу, теперь они будут видеть во мне только мелочную бабу, которая всполошена своим неожиданным похищением. Ну что ж, как только ситуация дойдет до критической отметки, будем переключаться в режим форс-мажор:

«Евгения Охотникова, ваш выход!»

Я прокрутила все это в голове, и мне стало как-то легче.

— Куда мы едем-то? — спросила я.

— А ты прям не знаешь! — откликнулся тот, с переднего сиденья. — Как будто ни разу не ездила, сука!

— Между прочим, за суку, урод, можешь и ответить… — вполголоса произнесла я.

Он медленно обернулся. Я увидела смуглое лицо, бешено сверкающие темные глаза и темно-рыжие волосы, которые делали этого ублюдка похожим на средневекового ката. И палач скрежетнул белыми зубами:

— Да ты че, корова, не срубила еще, что это тебе не по салонам ходить, сиськи в соляриях греть? Думаешь, твой папа — самый крутой и тебе все можно, падла? Мы и поконкретнее тебя людей возили, и ничего — потом они выли в подвале и просили кончить их.

— Какой ты добрый, — отозвалась я и полузакрыла глаза.

Ну что ж. Сейчас немного можно расслабиться. Пока мы едем, меня не тронут, это факт. По крайней мере, ясно одно: то место, куда меня везут, Алина — настоящая Алина, которая сейчас где-то на горнолыжном курорте, — знает. Она там бывала.

А вот с субчиком на переднем сиденье лучше больше не заговаривать. Какой-то он бешеный — дергается, ноздри раздувает, глаза пучит оголтело. Примерно такая же рожа была нарисована лет пять назад на этикетке водки «Быть добру». Этикетка клепалась кустарным методом на примитивной копировальной технике, водка была под стать ей. Гм… «Быть добру». Хорошее название.

А главное — подходящее.