Читать книгу - "Станция расплаты - Валерий Георгиевич Шарапов"

В окружении Леонида Седых отыскалось целых восемь девушек по имени Ольга, но ни одна из них никаким боком к делу не относилась. Подруга у Леонида была, но звали ее Светлана. Нашли и двух Артемов, одноклассников Леонида, но и их «притянуть» к делу не получилось. Что касается клички «Толстый» — таких ни в окружении погибших, ни в окружении пострадавшего не нашлось, несмотря на распространенность прозвища. К обеду понедельника оперативники находились на грани отчаяния, полагая, что раскрыть дело им не удастся. Оба выходных они потратили на беготню по городу и бесплодные разговоры с друзьями и родственниками пострадавших, и теперь чувствовали себя совершенно измотанными.

По этой причине обеденный перерыв в кабинете оперативников проходил тоскливо. Стол капитана Абрамцева располагался у окна, выходящего на площадь Дзержинского. На столе были разложены бумаги, относящиеся к текущему делу, но он на них не смотрел. Он наблюдал за перебранкой перед киоском «Союзпечать». Ее устроили покупатели, не поделив последнюю «свежую» газету, то ли «Известия», то ли «Правду». Через открытое окно до Абрамцева доносились лишь обрывки фраз. Женщина в мешковатом платье темно-синего цвета и с линялой тканевой сумкой на плече грубо толкала своего соперника в бок и при этом трубным голосом награждала его не слишком приличными эпитетами. Мужчина, низкорослый и настолько полный, что издалека казался похожим на шар, отбивался, как мог, и в громогласности женщине не уступал. Киоскер, защищенный хлипкой конструкцией из дерева и стекла, пытался их урезонить, но спор разгорался все сильнее.

— О чем задумался, Иван?

Голос капитана Дангадзе донесся откуда-то издалека. Абрамцев оторвал взгляд от окна и перевел на товарища. Дангадзе сидел верхом на стуле возле тумбочки с чайными принадлежностями и следил за работой кипятильника. Тот висел на краю литровой стеклянной банки, воздушные пузыри неспешно поднимались на поверхность, возвещая о том, что процесс кипячения подходит к концу.

— Вижу, вода закипает, — на вопрос Иван не ответил, но Дангадзе переспрашивать не стал.

— Сегодня шикуем, — сообщил он товарищу, — на неделе получил посылку от родни. Ты знал, что семейство моего дяди работает на чайных плантациях? Нет? Теперь знаешь. Так вот, мой дядя прислал мне «особый чай». Не ту солому, что упаковывают в бумажные брикеты на чайных фабриках и беззастенчиво именуют грузинским чаем черным байховым, а настоящие молодые листы вместе с листовыми почками, их еще называют типсами. Такой чай самый лучший. Двойная сушка, бережное хранение. Да что я рассказываю, подставляй стакан, сам все увидишь.

— Приберег бы такой дорогой гостинец для более удачных времен, — проворчал Абрамцев, но стакан достал и протянул Дангадзе.

— Нет, друг, ты не прав. Именно в такие тяжелые минуты и важен чай дяди, — Дангадзе достал жестяную коробочку: на голубом фоне в черном прямоугольнике, украшенном причудливыми завитушками, красовался красный ромб с фигурными ребрами и незатейливыми черными буквами «чай грузинский экстра». С наслаждением втянув ноздрями воздух, Дангадзе закатил глаза от удовольствия. — Непередаваемый аромат!

Он всыпал по паре щепоток в каждый стакан, залил кипятком из банки и, словно фокусник, набросил на стаканы полотенце из домотканой материи.

— Все, теперь ждем, — торжественно провозгласил он. — Я из столовой пирожки захватил. Качества не гарантирую, но голод утолить можно.

— С чем пирожки? — полюбопытствовал Абрамцев.

— С повидлом, — Дангадзе продемонстрировал кулек из коричневой промасленной бумаги. — Взял каждому по три. Олежка придет голодный, а его тут сюрприз ждет. Должен бы уже вернуться, как думаешь, Иван?

Абрамцев бросил взгляд на наручные часы. Эти часы ему подарила жена на тридцатилетие. Изготовленные на московском часовом заводе «Слава», в золоченом корпусе, на белом циферблате только четыре арабские цифры, вместо остальных золоченые черточки, что делало часы более стильными. Черный кожаный ремешок с золоченой застежкой мягко лежит на запястье. Не часы, а мечта. Стрелки показывали почти половину первого. «Дангадзе прав, Гудко должен бы вернуться. Что же его задержало?» Олег Гудко выпросил у Абрамцева разрешение съездить еще раз на Ярославский вокзал. Не то чтобы у него появилась какая-то зацепка, скорее как раз наоборот, потому что никаких зацепок не было и в помине. Возражать Абрамцев не стал, сидеть сиднем в кабинете и ему особой радости не приносило.

Криминалисты установили, что злоумышленники воспользовались охотничьим ружьем. По характеру ран без сомнения определили, что стреляли из обреза. На месте преступления были найдены металлические гильзы-патроны шестнадцатого калибра с самодельными войлочными пыжами. Предназначались они для стрельбы из гладкоствольного оружия. Из тела пострадавшего Ивана Громова патологоанатом извлек остатки самодельной пули, так называемого «жакана». Их отливали из свинца для охоты на крупного зверя. Приличной точности выстрела при использовании таких боеприпасов ожидать не приходилось, но зато убойная сила огромная. Такой пулей можно с пятидесяти метров уложить медведя, и даже если тому удается убежать от места подстрела, то недалеко. Смерть наступает от массивной кровопотери и вызванного ею шока. Что и произошло со всеми тремя убитыми.

Каким образом остался жив Леонид Седых, до сих пор оставалось загадкой. В сознание он так и не пришел, но состояние его врачи определяли как «стабильно тяжелое». Результаты электроэнцефалограммы (непонятная для непосвященных череда волновых пиков, записанная на бумажную ленту) давали надежду на то, что мозг парнишки не пострадал, но для оперативников это служило малым утешением. С каждым днем шанс напасть на след преступников становился все ничтожнее. За четыре дня преступники могли сбыть весь товар, забрать деньги, уехать на тысячи километров от Москвы и надолго залечь на дно.

Ситуация осложнялась тем, что произвести опись украденных вещей оказалось практически невозможно. Да, ценные посылки и бандероли содержали опись пересылаемых предметов, но почтовые работники не скрывали того факта, что зачастую отправитель указывает не все предметы или занижает ценность пересылаемого, а то и вовсе оставляет посылку без описи оценочной стоимости, чтобы сэкономить на оплате, ведь за ценность посылки приходится платить дополнительно. Да, какие-то предметы удалось идентифицировать, и оперативники разослали список украденных вещей (довольно короткий, если учитывать то, сколько посылок и бандеролей вскрыли преступники) по всем городам огромного Союза. Они надеялись, что если всплывет хоть один из украденных предметов, появится и зацепка.

— Опять задумался? Брось голову ломать, Иван. Пусть мозг остынет, тогда и решение быстрее найдется, — Дангадзе закончил «колдовать» над стаканами и успел разложить остывшие пирожки по тарелкам. — Принимайся за трапезу, друг. Знаешь, как в народе говорят? С голоду да холоду и петух не поет, а от тепла да сыта и курица кукарекает.

— И кто