Читать книгу - "Китайский алхимик - Лин Гамильтон"

Я была очарована и вспомнила: дома называются сихэюань — типичное жилье Северного Китая. В Запретном городе здания выстроены точно так же, правда, там они значительно больше. Это ряд одноэтажных домов с внутренними двориками, нечто вроде семейного комплекса. Войдя в дверь, которая на самом деле представляет собой ворота, называемые «ворота удачи», вы попадаете в первый дворик. Раньше можно было определить социальное положение обитателя сихэюаня по количеству балок у входа. Вы видите закругленные окончания балок, некоторые из них выкрашены и отделаны и нависают над дверью. Отсутствие балок или одна балка говорит о том, что здесь живет самая обычная семья. Пять балок — и вы в доме довольно важного человека. Семи балок нигде не встретишь, потому что число «семь» считается в Китае несчастливым, а «девять» предназначено исключительно для императора.

От всего этого захватывало дух, но, к несчастью, Бертона нигде не было видно. Я дала ему слишком большую фору, когда ждала у того магазинчика. Поэтому я решила просто воспользоваться моментом и побродить по улицам: вдруг мне повезет и Бертон появится. Если же нет, значит, я просто прекрасно проведу время, а потом вернусь в отель. Я знала, что нахожусь в квартале хутунов, а значит, заблудиться не могла, поскольку все улочки здесь расположены так же, как и в Запретном городе, точнее, как во всем Пекине, по крайней мере раньше, то есть по оси с севера на юг. Крупные улицы тоже проходят в этом направлении, а хутуны с основном расположены с востока на запад, связывая их между собой. Если я продолжу идти вперед, то выйду на большую улицу и на такси вернусь обратно в отель.

Но через несколько минут я начала волноваться. Да, конечно, хутуны шли с востока на запад, но были еще и маленькие боковые улочки, и я понятия не имела, откуда начала свой путь. Небо уже затянули тучи, посыпал легкий снежок, и все улицы приняли одинаковый вид. Время шло, а я все еще не вышла на главную улицу, как надеялась.

У меня появилась мысль, что я не только потеряла Бертона, но и потерялась сама. Однако и тут удача не отвернулась от меня. Первым признаком стал громкий барабанный бой, внезапно раздавшийся неподалеку. Должно быть, это Барабанная башня, обозначающая северную окраину старого города, а я знала, где она находится. Сообразив, что барабаны не станут бить вечно, я быстро пошла на звук. Свернув за угол, я поняла, что и в случае с Бертоном еще не все потеряно. Я немного попятилась назад, а потом снова осторожно выглянула из-за угла.

Бертон стоял перед одним из самых замысловатых сихэюаней, разговаривая с кем-то в дверях. У этого дома были довольно большие, украшенные богатым орнаментом «ворота удачи» с внушительными каменными скульптурами с обеих сторон — хранителями ворот. Стена дома тянулась вдоль улочки на много ярдов, а за стеной я разглядела весьма внушительную крышу дома. Если бы мне предложили делать ставки, я поспорила бы, что у владельца дома есть ванная комната. В конце концов, на воротах было пять балок. И по всей видимости, счастливцем был тот самый человек в черном.

Все это вызвало во мне большое замешательство, если не сказать раздражение. Несмотря на то что путешествие по хутунам было интересно мне как туристу, преследование Бертона не входило в мои планы, а его постоянная ложь начала меня злить. Однако у меня тоже созрел план, а именно — вернуться в отель и там подкараулить его. Барабанная башня, сказочное сооружение, где утром и вечером отбивали время для обитателей древнего Пекина во времена династий Юань, Мин и Цин, и такси до отеля помогут мне претворить мой план в жизнь. Оставалось только надеяться, что армейский офицер меня не узнал. Похоже, на улицах я была единственной европейкой, поэтому привлекала еще больше внимания. Было холодно, поэтому я надела шляпу и шарф, и когда промчалась мимо ворот, не заметила на лице человека в черном никаких признаков того, что он меня узнал. Они с Бертоном о чем-то оживленно беседовали. Поворачиваясь к нему спиной, я была почти уверена, что Бертон понятия не имел о моем присутствии.

В фойе отеля я заказала себе кофе и принялась ждать возвращения Бертона. Я дала ему пять минут на то, чтобы дойти до номера и снять пальто, прежде чем перешла в наступление. Мне было известно, где его номер. Когда мы встречались в баре, он купил выпивку, и я заметила номер, когда он расписывался. На мой стук он открыл с баллончиком дезинфицирующего средства в руках. Я на минуту затаила дыхание, решив, что он на меня сейчас брызнет, прежде чем я успею войти. Лицо у Бертона было недовольное, но по крайней мере он не распылил мне в лицо свое средство и после долгой паузы сделал шаг в сторону, жестом приглашая меня войти.

— У меня к тебе предложение, Бертон, — начала я.

— Неужели нельзя подождать до вечера? Мы ведь увидимся на аукционе. Я надеялся немного отдохнуть. Не очень хорошо себя чувствую.

Да, вид у него был какой-то помятый. Разговаривая со мной, Бертон не поднимал головы, и на нем по-прежнему были очки от солнца. Но это меня не остановило.

— Что так, Бертон, твое ци перестало быть гармоничным? Жаль это слышать. Я знаю, чем ты занят. Ты не ищешь замены танской шкатулке. Ты ищешь саму шкатулку. Майра Тетфорд, с которой ты встречался на днях, проверила все газеты, и нигде еще ни слова нет о краже с аукциона. Ты считаешь, что если выдашь тайну газетчикам, грабитель, думающий, что находится в относительной безопасности, раз нет огласки, сам придет к тебе. Ты идешь по любому следу. Я права?

Вообще-то, хотя я решила об этом и не говорить, но сегодня утром Бертон шел по моему следу: мысль о том, что человек в черном специально заслонял сотрудника аукционного дома, чтобы у грабителя появилась фора, была моей. Человек в черном мог даже намеренно указать швейцару на другого.

Бертон неловко поерзал на стуле.

— Наверное, ты права. Еще есть шанс.

— А я думаю, что шансов ничтожно мало, возможно, ты попусту теряешь время. Но я желаю заполучить эту шкатулку так же, как и ты, может быть, даже сильнее. Предлагаю искать ее вместе. Это сэкономит время. Если ее найдет один из нас, мы передадим ее аукционному дому. Затем снова будем бороться за нее, и пусть все будет по-честному. Пусть победит сильнейший, как ты говоришь. Может, стоит согласиться? Одно дело купить шкатулку, но совсем другое — вывезти ее из страны, если ее объявят краденой.

— Я мог бы попытаться ее вывезти.

— Власти не желают, чтобы из страны вывозили ворованные ценности. Если тебя поймают, то решат, что именно ты ее украл. Даже если ты совершенно законно приобрел шкатулку на аукционе, китайские власти не пожелают, чтобы ты вывез ее из страны.

— Это нелепо. Да, китайское правительство просит Штаты запретить импорт ценностей, которым более девяноста пяти лет. Если хочешь знать, я считаю это лицемерием.

— Что лицемерного в том, что люди хотят сберечь историческое наследие своей страны?

— Сберечь наследие? Тебе ведь известно, что во время «культурной революции» людей вынуждали уничтожать все — древности, храмы, гробницы, что угодно. Это был варварский процесс, затеянный государством, если тебе интересно мое мнение. Мишенью являлось почти все представляющее ценность с исторической точки зрения.