Читать книгу - "Завещание Аввакума - Николай Свечин"

Китайские ряды.

В магазине Алексей застал, кроме хозяина и Марка, еще одного человека — коренастого, с могучей шеей и широченными плечами, с загорелым лицом, обросшим наполовину седой бородой. Он походил на обычного «крепкого» крестьянина южнорусских губерний, каких немало толкается на ярмарке в поисках хомутов. Но глаза у бородача были странные: они, казалось, видели одновременно и Лыкова, и стоящих в стороне Гаммеля с Каланчой, и прохожих на улице.

Гаммель, обрадованный, подбежал и за рукав подвел Алексея к незнакомцу.

— Вот, Буффало, познакомься — наш спаситель Алексей Николаевич Лыков.

— Больно неказист, — усмехнулся Буффало, пожимая протянутую руку — Я-то думал, он вроде Каланчи.

— Ты с ним поосторожнее, — посоветовал Марк, — а то без пальцев останешься.

Алексей попробовал было повторить свой фокус с рукопожатием, но ковбоец мгновенно и ловко выдернул руку из захвата.

— Баловаться изволите, — сказал он, — а не вовремя. Мы тут гостей дожидаемся. Лучше бы вам уйти, а то, неровен час, заявятся и вас в наши дела втянут.

— Да меня уж втянули, — спокойно ответил Алексей. — Сашка Регент за ваши деньги чуть печень не пробил. Кого ждете?

— Нет уж, не уходите, Алексей Николаевич, пожалуйста! — взмолился Гаммель, — мне с вами спокойнее. Я заплачу! Они ведь на меня, как рыбу на живца, бандитов ловить надумали, велели не таясь деньги из банка взять и у себя оставить.

Буффало недовольно повел плечами:

— Мне помощники без надобности.

Лыков молча вынул свой «смит-вессон» и крутанул полный барабан. Ковбоец усмехнулся небрежно:

— Это лишнее. Просто стойте в стороне, раз уж пришли. Главное, ничего не делайте, только помешаете.

Алексея покоробил самоуверенный тон Буффало и отказ от его помощи, но Гаммель уже сунул ему в руку аж две сотенных бумажки; кроме того, у Лыкова было поручение к ковбойцу от начальства. Став сбоку, чтобы не загораживать стрелку обзор, он передал предложение Благово о сотрудничестве, рассказал о сведениях Здобнова и об утренней истории с Косаревым. Не спуская спокойных глаз с двери, Буффало все выслушал, сказал «договорились», а про сушку, Игната и Свистунова расспросил подробно. У Алексея создалось впечатление, что тот знаком со своим зловещим коллегой, и он спросил об этом. Буффало ответил:

— Встречаться не доводилось, но слыхать слыхал. Душегуб не хуже Лякина. Что ж, разберемся и с ним.

И тут же оттолкнул Алексея в сторону:

— Рассыпься! Идут!

Вдруг ниоткуда, без всякого лазания по карманам, в руках у него образовались два длинноствольных револьвера. В магазин вбежал огромный парень с топором и кинулся на Лыкова; за ним вбегали еще и еще, целая толпа. Алексей цапнул рукоять своего «смита», дернул, чем-то за что-то зацепился; тут грохнул первый выстрел и парень с занесенным уже топором отлетел в угол, как будто его ударил паровоз. Далее для Алексея все смешалось, хотя длилось не более нескольких секунд: лякинцы стремительно врывались в магазин, делали первый шаг, затем Буффало хладнокровно одним выстрелом в голову валил очередного налетчика с ног, словно молотом, разбрасывая их по углам. Двое со звоном вылетели через витрину на улицу, несколько, корчась, бились на полу, один волчком крутился у самых ног Каланчи. Помещение заволокло дымом, уши заложило, но Буффало все стрелял. После пятого или шестого упавшего в дверях возникла заминка; Буффало, по-прежнему не целясь, свалил еще одного прямо на пороге и следующего уже на улице, сквозь разбитую витрину.

Вдруг все стихло. Тут же ковбоец в два прыжка прямо по телам выскочил на улицу. Алексей только сейчас отцепил свой револьвер и кинулся следом. От магазина Гаммеля рванула с места в карьер пароконная «линейка»; кучер хлестал что есть мочи лошадей и орал дурным голосом: «По-о-шли!!!». На доске сидел единственный уцелевший налетчик и целился в них из двух револьверов. Стволы их плюнули огнем, пули ударились в стену возле самой головы Лыкова; он присел и стал с колена ловить на мушку быстро удаляющуюся «линейку».

Буффало спокойно стоял и смотрел, словно знал, куда попадут пули, потом не спеша согнул руку в локте и выстрелил. У бандита, с напряжением целившегося в них, между бровей образовалась дыра, он откинулся назад, а затем вперед и упал плашмя на мостовую. Буффало повел стволом и снова выстрелил, и возница, матерно ругаясь, по большой дуге слетел с облучка, сделав полное сальто-мортале.

— Это же может быть просто нанятый извозчик, — упавшим голосом сказал Лыков.

— Я поэтому и выстрелил ему не в голову, а в правую ключицу, — спокойно ответил Буффало. — Кажись, все. Тащи возницу сюда, а я проверю в лавке.

Когда Алексей втащил перепуганного, но действительно легко раненного извозчика к ювелиру, ему открылась жуткая картина. У двери, сорванной с петель, и по стене вдоль разгромленной витрины лежали друг на друге четыре тела; пятый налетчик сидел на пороге и смотрел одним глазом в пространство, а второго глаза у него не было. Весь пол маленького помещения был густо залит кровью, и ее все прибывало, стены тоже в крови, выбоинах от пуль и в каких-то черных ошметках, пахнет порохом и снова кровью… Гаммель в полуобморочном состоянии прячется за конторкой, Буффало с Марком ворочают тела, проверяют, есть ли живые, возница хрипит и крестится левой рукой…