Читать книгу - "Невеста Василевса - Надежда Салтанова"

помогал при глазных болях. Но предупредил тогда, что они ядовиты. Порывшись в сундуке, Нина достала свитки, что Анастас привозил из путешествий, может, там есть что про то, сколько надобно для противоядия. Прочитав, отложила в сторону. Приготовить-то полбеды, а вот сколько давать — непонятно.

Оставив бобы настаиваться, Нина вышла во двор. Заботливо накрытые холстиной ракушки лежали на узком столе. Нина убрала грубую ткань, взяла зачищенную перламутровую пластину, нежно блеснувшую драгоценной полостью в утреннем солнце. Маловато получается перламутра с одной ракушки. Может, лучше покупать у арабских купцов? На тех ракушках жемчужный слой и толще, и ярче. Надо бы к Зиновии зайти — ее муж, аргиропрат, наверняка знает, как с жемчужным ложем работать, может, и Нине подскажет. А то и обломки отдаст за сходную цену. Но для ее дела пока и этого достаточно.

Нина завернула пластинку в тряпицу, положила на стол. Взялась за тяжелую каменную ступку и, приподняв повыше, с силой стукнула по свертку. Ракушка приглушенно хрупнула.

Высыпав в малую ступку осколки, Нина села растирать их каменным пестиком. Когда на дне остался беловатый порошок, она аккуратно, тонким ножичком переложила его в стеклянный сосуд. Перышком вымела из ступки остатки на клочок пергамента, пересыпала их в стекло. Достав сосуд с остро пахнущим содержимым, Нина залила растолченный перламутр, встряхнула, глядя на танцующие в жидкости крошки. Отставив флакон в дальний угол полки, задвинула его горшком, чтобы кое-кто не смахнул ненароком.

Впустив взлохмаченного Фоку, Нина принялась перечислять ему задания на сегодня:

— Вот здесь у меня вытяжка из судилищных бобов. — Она показала на небольшой стеклянный сосуд. — Спусти в подвал, в сундук с ядовитыми снадобьями.

— А для чего она тебе? — Фока недоуменно нахмурился.

Нина вздохнула:

— Глазные боли этот боб лечит хорошо. Но в большой дозе он ядовит. Тот мавр сказал, что физостигма от отравлений беленой помогает, только вот сколько давать отравленному, не знаю еще. Тут ведь важно, чтобы защита в атаку не перешла. Посмотрю в библиотеке — может, найду что про них. А пока спрячь — авось не пригодится.

Подмастерье кивнул.

— Что еще сегодня мне сделать надобно? — Он зевнул, почесывая за ухом.

Нина сосредоточенно принялась перечислять:

— Перво-наперво проверь марену. Если высохла — разотри всю в порошок. Да половину залей сперва уксусом до жижи, а потом средней мерой горячей воды. Да не сразу с огня, а остывшей до терпимого. Крышкой накроешь и оставь до моего прихода. Посмотрим, получится ли добрая краска. А вторую половину порошка в малый горшок положи, завтра в притирания добавлю. — Она повернулась к столу, на котором стоял кувшинчик, принесенный давеча из мясной лавки. — С желчью приготовь мазь для суставов опять, разложи в три горшка. Один для почтенного Феодора, второй — надо отдать Стефану на ипподроме…

Услышав слово «ипподром», Фока не смог сдержать ухмылку. Но тут же опустил глаза, посерьезнел и кивнул.

— Что это ты ухмыляешься? Никак Галактион тебе что смешное рассказал? — Нина сердито сложила руки на груди.

Фока старательно замотал головой, но, подняв на хозяйку глаза, не выдержал и хихикнул. Нина вздохнула. И ведь высокий вымахал, подзатыльник так просто не дать, едва ли не подпрыгивать надо. Но подмастерье все же согнал ухмылку с лица, кивнул:

— Все сделаю, почтенная Нина.

В дверь неожиданно постучали. Властно, громко. Нина кинулась открывать. За дверью стояли два воина из дворцовой стражи. Один был худ и жилист, второй — высокий и крепкий. Худой произнес неожиданно густым басом:

— Аптекаршу Нину требует великий паракимомен. Велел проводить немедля.

Нина кивнула:

— Сейчас соберусь, обождите, почтенные. — Она собралась закрыть дверь, но воин выставил руку и придержал дверь.

— Ты не слышала, аптекарша? Я сказал немедля.

Нина нахмурилась:

— А, ну раз немедля, тогда, конечно, ни суму свою аптекарскую брать не буду, ни переодеваться в дворцовую далматику. А ты потом сам сюда еще раз сбегаешь — за сумой со снадобьями да за одеждой для аптекарши. — Она шагнула за порог. — Раз ты думаешь, великий паракимомен меня в таком виде хочет видеть!

Воин смущенно глянул на напарника. Тот пожал плечами, окинул Нину взглядом и кивнул:

— Делай, что нужно, только поторопись. Великий паракимомен ждать не любит.

— Великий паракимомен ждать не любит, — передразнила его себе под нос Нина, закрыв дверь. — Откуда ты знаешь, что любит или не любит великий паракимомен?

Фока настороженно спросил:

— Случилось что, почтенная Нина?

— Не доложили мне! — Она раздраженно фыркнула. С великим паракимоменом, сводным братом императрицы и практически тайным правителем империи Василием Нофом, спорить никто не осмелится. Не смела и Нина.

Торопливо переодевшись в расшитую далматику цвета топленого молока, аптекарша наскоро перевязала платком волосы, набросила шелковый темно-зеленый мафорий. Надела на палец перстень императрицы, повернула его резной поверхностью вниз. Взяла суму и шагнула за порог.

После шумной и разогретой солнцем Мезы в дворцовых переходах царила прохладная тишина. Шагая за провожатым слугой по мозаичным полам, Нина поежилась. Высокие, обрамленные мраморными колоннами окна глядели во внутренний двор, где поблескивали струи фонтанов. Некоторые деревья были тронуты осенним золотом, пробивающимся сквозь еще густую зелень.

Нину проводили к палатам великого паракимомена. Пока она переминалась с ноги на ногу в мраморной галерее, украшенной белокаменными статуями и вазами из оникса, мимо бесшумно сновали евнухи и слуги в мягких туфлях. Кто-то нес в руках свитки, другие тащили ларцы или короба. Степенно прошел толстый, похожий на пышную женщину, диэтарий гинекея. Узнав Нину, приподнял бровь, замедлил шаг. Нина почтительно склонила голову. Не проронив ни слова, диэтарий прошествовал мимо.

Из дверей стремительно вышел невысокий мужчина с залысинами и глубоко посаженными глазами. Его шелковый плащ криво свисал с плеча. В руках он нервно сжимал свиток. Нина узнала почтенного протоасикрита[40] Феодора, поспешно склонилась. Он бросил на аптекаршу невидящий взгляд, пробормотал что-то под нос и зашагал по галерее, согнув плечи. Молодой асикрит[41] засеменил за ним, неся в руках поднос с каламарью, пергаментами и каламами.

Слуга Василия, Алексий, отодвинул тяжелую шелковую занавесь у входа в палаты своего хозяина. Взглянув на Нину, он кивнул, глядя мимо нее. Она прошла через каменный свод в палаты великого паракимомена. Губы Алексия чуть изогнулись в усмешке, когда она проходила мимо. Нина даже не повела глазом. На ее памяти он не первый слуга в этих палатах, а она как приходила, так и приходит.

Василий Лакапин, коего называли за глаза Ноф, родился бастардом у предыдущего императора Романа I. В детстве мальчика оскопили, чтобы защитить трон от притязаний незаконнорожденного да чтобы уберечь его самого. Ведь евнух по