Читать книгу - "Чужая ноша - Марина Владимировна Крамер"

— Так, Екатерина Сергеевна, — чуть откашлявшись, начала Полина. — Давайте определимся. Вы сбывали краденое — так? — Огнивцева кивнула. — Напишете, кому, куда, когда, сколько? — Снова кивок. — Как давно вы состоите в этой банде?

— Да года два назад к нам с мужем приехал его дружок школьный… попросил сперва в гараже подержать какие-то вещи — коробки были большие, я не знаю, что в них лежало. Ну, Вовка не отказал, у нас гараж большой, дом частный. Эти коробки месяца три у нас простояли… Можно еще сигарету?

Полина молча подвинула ей пачку. Закурив, Огнивцева о чем-то подумала, потом, наклонившись к столу, проговорила:

— Я тогда еще подумала — а чего Юрка эти коробки к нам привез, у него же отец отличный дом имеет в поселке лесозаготовщиков, там хоромы — хоть в догонялки играй, ну, туда и вез бы. У Вовки спросила, а тот — мол, тебе-то какое дело, может, ему здесь удобнее.

— А вы до этого были знакомы с этим Юрием?

— С Санниковым-то? Да. Мы учились в одной школе, только я на два класса младше. Они с Вовкой класса с третьего дружили, постоянно вместе… Юрка после школы уехал в Москву учиться, у него там брат старший, а Вовка в армию сходил, вернулся и в ГИБДД устроился, в Осинск, водителем. Но с Юркой они так и продолжали общаться. Они со Светкой даже жили у нас пару месяцев, пока не уехали в Хмелевск.

— Светка — это его жена, Светлана Котельникова?

Красивое лицо Екатерины сделалось на секунду брезгливым:

— Да какая она ему жена? Она же старше его на десять лет, да еще и с ребенком была, Миланке тогда семь лет, что ли, исполнилось, когда они в Осинск рванули из поселка… Спутался он с ней, когда из Москвы вернулся к родителям, что-то у него там в столице не заладилось, ну, он и вернулся. И Светку встретил. И ведь знаете, что странно? — Огнивцева бросила окурок в банку, служившую пепельницей, и распрямилась, оперлась на спинку стула. — Это не Светка в него вцепилась, а Юрка в нее. Удивительно вообще — он такой красавец, молодой совсем и вдруг влюбляется насмерть в неприметную бабу, да еще с ребенком.

Полина попыталась восстановить в памяти то, как выглядела при задержании Светлана, но вспомнила только белые волосы и мелкие черты лица, а общая картина почему-то расплывалась и не давала представить, какова собой эта женщина.

— Она ведь еще и замужем была в то время, представляете? — продолжала Огнивцева. — А Юрка как завороженный за ней ходил, хотя она, говорят, от него бегала сперва. И вдруг — раз! — собираются и из поселка уезжают сперва в Осинск, а потом и вовсе сюда, в Хмелевск.

— А муж?

— А что — муж? Я не знаю, как там было, а Юрка не рассказывал.

«Надо проверить, что там за муж был, — отметила Полина про себя. — Не станет женщина с ребенком вот так все бросать… Хотя… всякое бывает, может, тоже влюбилась».

— И вы все эти годы общались?

— Нет. Они, когда уехали в Хмелевск, больше не появлялись, даже не звонили, а вот года два назад Юрка приехал с коробками этими, а потом уж начал Светку привозить и Миланку тоже. Та выросла, конечно. И мне однажды показалось, что Юрка с ней… ну, того… вы понимаете… — Глаза Огнивцевой прищурились, а губы сложились в презрительную усмешку: — Такая молодая, а уже порченая. Как вообще можно у матери мужика отбивать? Грязь такая… Я у Вовки спросила, а он разорался, что это не мое дело и чтоб не вздумала соваться или со Светкой об этом говорить. Ну а мне оно надо, что ли, действительно?

— А Милана принимала участие в налетах на дальнобойщиков? — спросила Полина, вспомнив, что среди задержанных было всего две женщины, и, значит, надо найти эту Милану и допросить.

— Конечно! Два раза ходила, ее Юрка брал с собой вместо Светки, когда та болела.

— Минутку, — попросила Полина и быстро набрала сообщение Двигунову с просьбой срочно выяснить место нахождения Миланы Котельниковой и по возможности доставить ее в комитет. — Извините. Давайте продолжим. Когда вы с мужем начали принимать участие в налетах?

— Говорю же — я никуда с ними не ходила. А Вовка… — Екатерина подумала секунду. — Слушайте, получается, что я мужа своего закладываю, да?

— Я все равно это выясню, с вашей помощью или нет, — пожала плечами Полина. — Можете не отвечать, скажите за себя.

— Но мне это точно поможет? Или вы только обещаете, а потом окажется…

— Если вы будете сотрудничать со следствием, это непременно будет учтено при вынесении приговора. В ваших интересах сделать свой срок как можно меньше. Факт наличия у вас детей не поможет, потому что все преступления особо тяжкие и совершены в группе по предварительному сговору. Вас все равно посадят, но, повторяю, сотрудничая, вы сможете этот срок уменьшить.

— Дайте мне бумагу и ручку, — решительно заявила Огнивцева. — Я быстрее напишу, чем буду рассказывать, у меня внимание рассеивается, а так я сосредоточусь и все подробно напишу.

Полина протянула ей несколько листов, ручку и настроилась на долгое ожидание.

Анфиса

Квартира почему-то с порога показалась Анфисе нежилой, как будто ее не было здесь не двое суток, а очень давно, да и присутствия мужа тоже не ощущалось. Она бросила взгляд на обувную полку — нет, Гришины ботинки и тапочки стояли на привычных местах, развернутые так, чтобы их удобно было взять, на вешалке отсутствовала его куртка, но вторая, полегче, была на месте, как на месте же — на полке рядом с вешалкой — был и его шарф, и перчатки. Но ощущение того, что муж не появлялся здесь все эти двое суток, почему-то Анфису не отпускало.

Она плохо себя чувствовала, испытывала тошноту и головокружение, тело, привыкшее за семь месяцев беременности к другому весу, сейчас казалось чужим. Нужно было срочно лечь в постель, раз уж она обещала врачу, что именно так и поступит, вернувшись домой. Но Анфиса не могла сделать этого до тех пор, пока не услышит голоса Гриши и не уймет нарастающее беспокойство.

Поскольку мобильный по-прежнему не отвечал, Анфиса решила позвонить в ординаторскую хирургического отделения, где работал Большаков. То, что она услышала, вызвало новый приступ паники:

— Да мы бы и сами хотели знать, где он. Третьи сутки пошли, как он на работе не появляется и на звонки не отвечает. Не знаем, что и думать.

— Спасибо, — автоматически произнесла