Читать книгу - "Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс - Наталья Андреева"

Следователь Мукаев опоздал. У ворот интересующего его дома уже стояла машина. Черный «пятисотый» «Мерседес». И Мукаев понял, кому тот принадлежит. Поэтому в дом он не вошел. Два Ивана Саранских под одной крышей – это слишком много. Это перебор.

И следователь потихоньку прошел через калитку в сад, спустился к забору, за которым начинался овраг, перемахнул через него, спрятался в кустах и стал ждать. Он ведь был асом ночных засад. Он ждал подходящего момента. В кармане у него лежал пистолет «макаров».

У Ивана Саранского тоже было оружие. И тоже «макаров»! Они с братом-близнецом инстинктивно выбирали одинаковые вещи. Даже любовницы у них похожи. Оружия Саранский не любил, но подчинился обстоятельствам. Он ведь жил в коттедже в лесу, и ему было что охранять от воров. В Р-ск Саранский приехал не только к матери, но и по делам. Потому взял оружие.

Мать занялась обедом, а он вышел в сад прогуляться. Подышать воздухом. Он так и не переоделся, потому что не решил еще, как поступить: ехать домой и мириться с Ольгой или все-таки в Р-ск по делам, а у матери задержаться на несколько дней. Пусть Ольга помучается неизвестностью.

Итак, он вышел в сад в пиджаке, с пистолетом в кармане. Все здесь было родное. Он вырос в этом доме, часами лежал с книжкой в гамаке в этом саду. Иван Саранский улыбался, идя по саду. Ведь на улице весна. Он улыбался счастливо, и тут…

И тут услышал шорох в кустах за забором. Пригляделся: мужик в черной кожаной куртке легко перемахнул через штакетник и очутился на их участке. Хозяин тут же направился к нему с вопросом:

– Что это вы себе позволяете?

Мужик молчал, на его лице дрожала недобрая улыбка. Он в упор смотрел на хозяина. Разглядывал. Иван Саранский нервно одернул дорогой пиджак. Показалось… Нет! Так не бывает! Откуда здесь зеркало? И почему на нем дешевая кожаная куртка?

– Я… – растерялся он. – Я что-то не понимаю… Кто вы?

– Не узнаешь? Не узнаешь, гад! Ну я тебе сейчас представлюсь! – Мужик в черной куртке шагнул к нему, размахнулся, и тут Иван Саранский получил точный удар в челюсть.

Удар был настолько сильным, что он упал.

– Это тебе от старшего брата. От души. Теперь узнал? Ну? – ощерился мужик, так на него похожий.

– У меня нет никакого брата, – дрожащими губами еле выговорил он, лежа на земле.

– Теперь есть. Но это ненадолго. Поднимайся. Давай.

Он все еще не понимал, кто этот человек? За что его ударил? Какое он имеет право так с ним поступать? И запротестовал:

– Вы не можете быть моим братом! Я – единственный сын!

– Это я единственный. Благодетели, мать их! Щукин с компанией! – грязно выругался следователь Мукаев. – Ну вставай, что ли?

Встал. Мужик в черной коже снова потирал левую руку.

– Врезать бы тебе еще! Братец. Ну откуда ты взялся такой урод?!

– Я не…

– Молчать! Я знаю все. Мой брат маньяк – подумать только! Да он еще и смеет быть на меня похожим! Ну просто одно лицо! Ты хоть соображаешь, в какое положение меня поставил? Соображаешь?! У тебя мозги есть?!! Впрочем, вижу: есть. На «мерина» заработал. Но ты все равно урод.

– Вы меня арестуете? Что ж. Я готов.

– Арестую! Много чести! Это все равно что самому сесть на скамью подсудимых. Да еще и фото увидеть в местной газете. Следователь Мукаев по ту сторону и следователь Мукаев по эту. Вот дожил, а? А о матери ты подумал? О матери подумал, гад?!

– Она ничего не знает, – он думал про свою мать.

– Не знает, согласен. Она была уверена, что тебя похоронила! А ты, гад, живой! Да лучше бы ты и в самом деле умер тогда! Она же уважаемая женщина, у нее личная жизнь наконец сложилась, а ты?!! Что ж ты наделал?!!

Он начинал понимать, что происходит. Выходит, его мама вовсе ему не мать? Он похож не на своих родителей. Он похож на этого жесткого, бескомпромиссного человека со злым лицом. Следователя?

– Я не могу допустить, чтобы тебя судили, – почти спокойно говорил его брат. – К тому же в нашей стране объявлен мораторий на смертную казнь. А ты жить не должен. У Инны Александровны Мукаевой один сын. Я не хочу всем объяснять, почему маньяк на меня похож. Не хочу, чтобы суд копался в грязном белье, вызывали бы по этому делу свидетелей. Не хочу, чтобы хоть на минуту подумали, будто я мог быть маньяком. Как доказать, кого именно они видели, эти свидетели, тебя или меня? Тот же Хайкин. Урод. Ты – урод.

– Послушайте. Можно же как-нибудь иначе? Можно на меня не кричать? И не оскорблять? И тем более не распускать руки?

– Иначе! Да я старше тебя, урода, на целых пятнадцать минут! Имею право.

Почему-то именно эта фраза его и сломала. «Я старше тебя, урода…» У него есть брат. Старший брат. И он нормален. Мало того, он следователь. Надо подчиниться. А следователь Мукаев достал из кармана дешевые сигареты, закурил. А вот в этом они не похожи. Иван Саранский о своем здоровье заботится. А Мукаев, видно, прожигает жизнь.