Читать книгу - "Сильный яд - Дороти Ли Сэйерс"

— Правда? Может, пойдем, дорогая?

— Ну уж нет, я хочу услышать вердикт. Мы столько здесь сидим — подождем еще немного.

— Тогда я схожу за сэндвичами и вернусь, хорошо?

— Сходи, пожалуйста. Только не задерживайся там. Я прямо чувствую, как только объявят приговор, со мной сделается истерика.

— Я мигом, туда и обратно. Скажи спасибо, что ты не одна из присяжных — им-то вообще ничего не положено.

— Как это, ни есть, ни пить?

— Ничего. Думаю, им нельзя даже включать свет или разжигать огонь.

— Бедненькие. Но здание ведь все равно отапливается?

— Ну, тут точно жарковато. Пойду глотну свежего воздуха.

Пять часов.

— На улице собралась огромная толпа.

— Вот ведь чудаки. Уже скоро, Фредди, — сказал лорд Питер Уимзи. — Там какое-то движение. О, идет моя радость! Шаги впереди… Так беззвучны они, как дыханье.[14]

Все встали. Судья занял свое место. На скамье подсудимых снова появилась обвиняемая, очень бледная в электрическом свете. Распахнулась дверь, ведущая в совещательную комнату.

— Смотри внимательно на их лица, — сказала невеста жениху. — Говорят, если они признают подсудимого виновным, то никогда на него не смотрят. Ах, Арчи, дай мне руку!

Секретарь суда обратился к присяжным официальным тоном, но с долей упрека:

— Господа присяжные, пришли ли вы к соглашению по поводу приговора?

Поднялся старшина присяжных и с выражением обиды и крайнего раздражения на лице произнес:

— Я вынужден сообщить, что мы не видим возможности прийти к соглашению.

Зал онемел от изумления, а затем все зашептались. Судья, казалось, нисколько не уставший, чуть подался вперед и спокойно спросил:

— Как вы думаете, сможете ли вы договориться, если посовещаетесь еще какое-то время?

— Боюсь, что нет, ваша честь, — ответил старшина и с ненавистью посмотрел в дальний угол, где среди присяжных, склонив голову и крепко сцепив руки, сидела старая дева. — Я не вижу для нас никакой возможности когда-либо прийти к соглашению.

— Могу ли я чем-то вам помочь?

— Нет, ваша честь, факты нам вполне ясны — мы расходимся во мнениях по поводу этих фактов.

— Очень жаль. Думаю, стоит попытаться еще раз, и если вы все же не придете к единому решению, то вернетесь и скажете мне об этом. А пока, если мое знание законов может оказаться полезным, я в вашем распоряжении.

Присяжные мрачно поплелись в совещательную комнату. Алая мантия судьи скрылась за дверью, и приглушенные голоса сразу переросли в гомон.

— Бьюсь об заклад, Уимзи, это ваша мисс Климпсон затягивает дело, — заметил Фредди Арбатнот. — Видели, как старшина на нее зыркнул?

— Она молодчина, — сказал Уимзи, — просто молодчина. У нее безупречная совесть и неумолимое чувство долга — она будет держаться до конца.

— Уимзи, да вы, похоже, подкупили присяжных! Признайтесь, вы ей дали знак?

— Ничего подобного, — ответил Уимзи. — Хотите верьте, хотите нет, но я даже не приподнял бровь.

— За это заявленье честь ему и одобренье,[15]— пробормотал Фредди. — Но нужно ведь подумать и о людях, оставшихся без обеда.

Шесть часов. Шесть с половиной.

— Наконец-то!

Когда присяжные снова вошли друг за другом в зал, на них было жалко смотреть. Беспокойная мать семейства все еще всхлипывала, не отнимая от лица платка. Сильно простуженный господин был чуть ли не при смерти. Волосы художника превратились в грязную, спутанную гриву. Директор компании и старшина, казалось, мечтали кого-то придушить, а старая дева, прикрыв глаза, беззвучно шевелила губами, как будто молилась.

— Господа присяжные, вы пришли к согласию по поводу вердикта?

— Нет. И мы уверены, что никогда к нему не придем.

— Вы действительно уверены? — спросил судья. — Потому что я ни в коем случае вас не тороплю. Я готов ждать столько, сколько потребуется.

Возмущенное фырканье директора компании услышали даже на галерее. Старшина все же сдержался и ответил судье, но в его голосе прозвучали раздражение и крайняя усталость:

— Ваша честь, мы не придем к согласию, даже если останемся здесь до Страшного суда.

— Очень жаль, — сказал судья. — Что же, тогда я вынужден распустить присяжных и направить дело на новое рассмотрение. Вы, несомненно, сделали все возможное, призвав на помощь весь свой ум и совесть для решения дела, обстоятельства которого вы выслушали чрезвычайно внимательно и терпеливо. Я распускаю коллегию присяжных заседателей. Господа, вы освобождаетесь от этой обязанности на ближайшие двенадцать лет.

Еще не было покончено со всеми формальностями, алые одежды удаляющегося судьи еще виднелись в темном дверном проеме, а Уимзи уже протискивался вниз, к местам адвокатов. Там он поймал за мантию защитника.

— Отличная работа, Бигги! Вы заполучили еще один шанс. Возьмите меня в дело, и мы с вами живо все провернем.

— Вы уверены, Уимзи? Должен признать, мы добились большего, чем я мог надеяться.

— А в следующий раз мы сделаем еще больше. Серьезно, Бигги, завербуйте меня каким-нибудь помощником, да кем угодно. Я хочу с ней встретиться.

— С моей подзащитной?

— Да, у меня есть кое-какие догадки. Мы должны ее вытащить, и я знаю, что это возможно.

— Ладно, зайдите ко мне завтра. А сейчас мне нужно с ней переговорить. В десять я буду в конторе. До свидания.

Уимзи сорвался с места и поспешил к боковой двери, откуда выходили присяжные. Позади всех, в шляпке, сидевшей несколько криво, и неловко накинутом на плечи макинтоше, шла старая дева. Уимзи кинулся к ней и крепко пожал ей руку.

— Мисс Климпсон!

— Лорд Питер! Боже мой, какой ужасный день! Представляете, это ведь из-за меня вышел весь спор, хотя двое присяжных храбро встали на мою сторону, и надеюсь, лорд Питер, что я не ошиблась, но как же я могу сказать, что она это сделала, когда она этого не делала. Ох, боже ты мой!