Читать книгу - "Эхо разрушенных судеб... - Юлия Иванина"

к нему бросились несколько сотрудников полиции, чтобы забрать ружьё и скрутить его самого. Только когда его уже в наручниках вели по двору, он бросил странную фразу:

- Вы ехали слишком долго…

Как будто он их ждал.

Аня вздрогнула и сильнее прижалась к обнажённому плечу Егора. Кажется, что только его крепкая и надёжная хватка не давала сойти с ума. Он и сам дрожал от пережитого ужаса и той правды, которой так упорно всё время добивался.

Рядом с ними кто-то тактично кашлянул, и Аня оторвалась от соседа. Только он не дал ей далеко отойти; крепко взял за руку и выступил немного вперёд, закрывая своим плечом.

- Я оперуполномоченный капитан полиции Васильченко, - представился высокий мужчина в форме. – Мы пытаемся разобраться, что здесь произошло, поэтому нужно вас допросить. Петренко Николай Семёнович, которого только что увезла «скорая», подозревается в убийстве и изнасиловании женщины, которую нашли на берегу реки три недели назад, и убийстве своей сожительницы. Вам что-то об этом известно?

А Аня почувствовала, как у неё из-под ног уходит земля, и остались считанные секунды до того, как она провалится вниз в глубокую яму. Егор едва слышно выругался и что-то ответил оперу. Боже, ведь накануне той ночи она видела Колю. Он даже здоровался с ней и пытался вести какой-то пьяный диалог. Она тогда даже представить не могла, что через несколько часов он убьёт человека. Это ведь на базе отдыха его отца отдыхала та женщина, и вполне вероятно, что он сам мог быть там. А Костя, скорее всего, просто прикрыл брата, и все были уверены, что в тот день на базе отдыха не было местных. И тут же другая страшная мысль заставила её похолодеть: а ведь на месте той женщины вполне могла оказаться она сама. Кто знает, в какой именно момент в его голову пришла мысль надругаться над женщиной, а потом её убить.

- Ань, товарищ капитан задаст тебе несколько вопросов, - обернулся к ней Егор. – Если что, я буду рядом.

Дождавшись её кивка, он ободряюще улыбнулся и отошёл в сторону. А капитан жестом пригласил её к столу, который стоял возле крыльца, и, дождавшись, пока она усядется, сел напротив. Она не запоминала, что конкретно он спрашивал, просто отвечала честно и без лишних подробностей. И, конечно, она не могла не рассказать о причине своего нахождения здесь. Только на секунду бросила взгляд в сторону Егора, который спокойно улыбнулся и кивнул, словно понял, что сейчас она будет рассказывать о той давней трагедии. И тогда её словно прорвало, она говорила и говорила, не давая вставить слова полицейскому, который уже отложил ручку в сторону, но продолжал внимательно слушать.

- Без сомнения, это всё очень печально, - наконец сказал он, когда Аня замолчала. – Но должен вас предупредить, что в смерти девушки и вашего отца разбираться никто не будет. Доказательств никаких, и срок давности истёк.

Аня согласно кивнула, она и не надеялась услышать что-то другое, просто очень хотелось выговориться и чтобы полицейские поняли, что они не просто так сюда пришли, что у них была весомая причина.

К капитану подошёл ещё один сотрудник и после небольшой заминки сказал:

- Отец обвиняемого утверждает, что этот, - он кивком указал на Егора, стоящего неподалёку, - угрожал ему пистолетом, а потом избил.

- Разберёмся, - бросил Васильченко.

Аня открыла рот, чтобы возмутиться и рассказать, как на самом деле было дело, только второй полицейский её перебил:

- Проблема в том, что это новый следователь, который перевёлся к нам в отдел. После отпуска должен выйти на работу.

Капитан едва слышно выругался себе под нос.

- Заберём его с собой в город, там будем разбираться. И этого избитого тоже к нам, - распорядился Васильченко.

Девушку замутило от нехорошего предчувствия. Вдруг для Егора всё закончится плохо? Он ведь полицейский, а для них, скорее всего, наказание намного строже, чем для обычных людей.

- Пожалуйста, - сквозь слёзы зашептала она, в отчаянном порыве хватая капитана за запястье, - выслушайте меня.

Васильченко опустил взгляд на её руку, а потом посмотрел ей в глаза и кивнул. Тогда она отпустила его запястье и нервно переплела пальцы, так что суставы хрустнули.

- Егор не виноват ни в чём…

Брови капитана скептически изогнулись, но перебивать он её не стал.

- Семён Николаевич плохой человек, он убил сестру Егора и моего отца, а теперь старается отвести от себя всё внимание и сделать главной мишенью кого-то другого, чтобы снова выйти сухим из воды. Просто постарайтесь понять. – Аня судорожно вздохнула и продолжила. – Он много лет держит весь посёлок в руках. Он бывший начальник участковых, и говорят, что у него очень крутые связи, поэтому он всё время творил, что хотел, и разрушал людям жизни. Пожалуйста, не дайте ему разрушить и жизнь Егора. Он и так много лет страдал из-за того, что он сделал…

Капитан тяжело вздохнул, а потом успокаивающе похлопал Аню по руке:

- Могу пообещать только одно: мы во всём разберёмся. Я не знаю, какие именно последствия ждут вашего Егора, но заверяю, что наш новый начальник терпеть не может бывших ментов с их «крутыми» связями и кучей понтов.

Аня благодарно улыбнулась. Тревога хоть не отпустила до конца, но дышать стало немного легче. Всё-таки она искренне верила, что большинство сотрудников полиции борются за справедливость и искренне хотят помочь. Капитан Васильченко производил именно такое впечатление. А его добрые уставшие глаза вселяли надежду.

- Возможно, нам понадобится ещё раз вас опросить, - сказал он перед тем, как уйти. – Сможете тогда подъехать в городской отдел?

- Без проблем, - ответила Аня. – В любое время.

Васильченко кивнул и, встав из-за стола, направился к Егору. Они отошли подальше от всех и о чём-то тихо заговорили.

Нереальность происходящего до сих пор не давала девушке в полной мере осознать произошедшего. Как будто и не она совсем сейчас сидит в эпицентре хаоса, где пострадали люди и столько грязи вскрылось. Она, словно через экран, наблюдала за серьёзным и почти невозмутимым Егором, ведущего разговор с опером, за взволнованным, взвинченным Ильёй, которого тоже опрашивали полицейские, за несколькими сотрудниками, которые внимательно изучали то место, где совсем недавно лежал раненный Николай, за Семёном Николаевичем, которому почему-то было важно остаться здесь и доказать, что он тоже жертва, чем поехать в больницу с едва живым сыном. Костя уехал,