Читать книгу - "Эхо разрушенных судеб... - Юлия Иванина"

её и Илью. Он, и только он виноват, что они оказались здесь под угрозой перестрелки. Отвези он соседку сразу домой, то ничего бы подобного не было. Нет же, он по своей тупости ещё и Илью впутал. Идиот. Просто непроходимый тупой дебил, который думает не головой, а задницей. Так, ладно. Время для сожалений и самоуничтожения у него ещё будет. Сейчас главное, минимизировать катастрофические последствия. Егор перевёл взгляд на Илью. Тот, словно почувствовав, посмотрел на него в ответ. В его глазах был страх и непонимание, но ни капли сожаления или обиды.

И тогда Егор открыл рот и по слогам чётко, но беззвучно прошептал: « Бе-ги-те». А потом мотнул головой в сторону старой сухой абрикосы, что росла под забором. До неё было метра три в противоположную от ворот сторону. Убежище не очень надёжное, но это лучше, чем ничего и намного ближе, чем выход из двора. Илья кивнул и, не дожидаясь, пока Аня поравняется с ним, схватил её за запястье и потянул к дереву.

Девушка, не понимая, что происходит, в испуге метнула взгляд на Егора и едва слышно всхлипнула. Он ободряюще ей улыбнулся и весело подмигнул, чтобы немного успокоить. Она в ответ только поджала губы и послушно последовала за Ильёй.

Романчук под оглушительный рёв крови в ушах наблюдал, как они осторожно и почти бесшумно двигаются в сторону хренового, но единственного укрытия. Он даже не слышал, о чём говорят Слава и Костя. Но, судя по интонации и выкрикам, они ругались.

Наконец, Илья и Аня зашли за дерево. Хитрюк встал впереди, загораживая собой девушку. Егор облегчённо выдохнул. Теперь можно встрять в разговор этих двух дебилов и попробовать как-то всё разрешить.

Он бросил быстрый взгляд на потерявшего сознание Колю. Его лицо было просто нереально бледным, даже каким-то сероватым. Если « скорая» не приедет в ближайшее время, то шансов у него очень мало. Просто катастрофически мало.

- Хорош страдать хернёй! – прошипел он, обращаясь к Косте. – Твой брат умирает! Отвлекись от Славика и сделай что-нибудь!

Петренко дёрнул головой в их сторону, но руку с пистолетом не опустил. Его глаза метались между братом и тем, кто в него стрелял.

- Ну же! – повысил он голос.

Оружие в его руках дрогнуло.

Он просто от всей души надеялся, что Костя послушает его. И что Слава не выстрелит.

Егора даже потряхивало от напряжения. Как будто сейчас всё зависело от него. Хотя, на самом деле, так оно и было: безопасность Ани и Ильи, жизнь Коли, раны которого он отчаянно продолжал зажимать своей футболкой, и не перестреляют ли друг друга эти два дурака, зацепив при этом и его. Жить, сука-то, хотелось.

- Какого хрена тут происходит?! – громогласный зычный рык прокатился по двору, заставляя всех вздрогнуть.

Егор только успел обернуться, замечая высокого плотного мужчину с лысеющей головой, как Костя круто развернулся в ту сторону и взвёл курок.

- Ты! – взревел Петренко. – Всё, сука, из-за тебя!

Все кругом молчали. У Егора вообще в голове будто взорвалось что-то. Он не понимал вообще ничего.

- Хорош! – повелительно бросил мужчина, недобро усмехаясь. – Не веди себя, как идиот.

Так спокойно разговаривать с человеком, у которого в руках заряженное оружие, может только родственник. И, скорее всего, этот мужик был отцом Кости. Романчук бросил быстрый встревоженный взгляд в сторону Ани, которая стояла за спиной Ильи. Она широко открытыми глазами пялилась на Петренко-старшего, но попыток приблизиться не делала. И это очень радовало. Егор от всей души надеялся, что она помнит о пистолете в руке у Кости.

А тем временем драма между отцом и сыном продолжала набирать обороты. Они кричали друг на друга, как ненормальные, словно забыв о том, что их родной человек лежит на земле с продырявленным животом и истекает кровью. Да, они сейчас вели себя хуже зверей.

- Ту девчонку убил ты! – взревел Костя. – Ты убил, а ему всю жизнь позволял думать, что это он сделал.

Егору показалось, что ему прострелили затылок, разнеся череп в труху. Перед глазами побелело, он, словно, оказался в вакууме, где кроме звона не было никаких звуков. А может Слава действительно выстрелил, и осколок картечи попал ему в голову. И сейчас он испытывает то, что, возможно, люди испытывают после своей смерти. Но потом в его сознание стали потихоньку проникать другие звуки: задушенный всхлип Ани, тихий поток матерных слов от Ильи и слова Кости, обращённые, кажется, к нему.

- Ты ведь ради этого сюда приехал, да?

Романчук поднял затуманенный взгляд на участкового, который на секунду обернулся к нему.

- Ты виновных искал? Так вот он, стоит перед тобой. Мой батёк не только придушил твою сестру, но и свалил всё на своего сына. – Костя громко истерически хохотнул. – Отец года, бл…

- Моя сестра покончила с собой, - едва ворочая языком, выдавил Егор. – Из-за того, что твой брат её изнасиловал.

Костя засмеялся, и до того жутко, что у Егора по рукам побежали мурашки.

- Я не знаю, что она собиралась сделать, но папаша нашёл на берегу моего пьяного брата и твою сестру. Она была жива! И тогда он задушил её и скинул в реку, чтобы она ничего никому не рассказала. Трясся, что из ментовки попрут из-за этого, и он потеряет свою власть.

Звон в ушах усилился, в груди так сильно запекло, что хотелось разодрать кожу, чтобы хоть немного облегчить эту боль. В голове билась и пульсировала только одна мысль: уничтожить всю эту паршивую семейку. Он вскинул взгляд на Николая; его грудная клетка ещё слабо поднималась в такт дыхания, но он уже несколько минут был без сознания.

Интересно, успеет всё-таки « скорая» или нет? Кажется, от него больше ничего не зависело. Но и одного оставить он его не мог. Иррациональное чувство, ведь его душа требовала мести.

- А потом он убил Анькиного отца, который тоже узнал, что это сделал Колян…

- Заткнись! – наконец обрёл голос его отец. – Ты пьяный что ли? Не неси херню, а то ещё поверят.

Но только Егор знал, что Костя говорит правду. И после его рассказа картина того, что случилось двадцать пять лет назад, была почти полной.

- Ты должен заменить меня, - обратился Егор к младшему Петренко. Кто бы только знал, каких огромных усилий ему удавалось сохранять спокойный тон и держаться за остатки