Читать книгу - "Незнакомец. Суровый батя для двойняшек - Регина Янтарная"

Всё усложняет Угрюмый…

Под утро вырубаюсь, устав от мыслей о нем, и о проблемах, которые н мне создал. Просыпаюсь от того, что кто-то тяжело дышит рядом, прямо мне в ухо.

– Пусти, – женский голос дрожит.

– Какого черта? – спрашиваю хрипло, и с удивлением ощупываю женскую грудь, удобно устроившуюся под моей огромной ладонью.

В голову лезут всякие глупости, и я очень нервничаю.

Весь мокрый, в холодном поту.

– Ты ко мне приставала? – задаю самый тупой вопрос на свете.

Моя рука на груди Маша, ее рука – на моей груди.

Мария виновато улыбается.

Ну да. Странная ситуация, особенно для невинной девушки. Знать мужчину всего два дня и уже проводить с ним ночь в одной постели.

Нехорошо.

Впрочем, меня тоже не красит этот проступок.

Вместо того, чтобы служить хозяину делом, я ночи в постели с его дочкой провожу.

Одергиваю руку и понимаю, что Угрюмый знатно подставил меня, подложив в постель с молодой красивой женщиной. Он же знал, что я давно с бабами не встречался, что я – мужик. Хотел, чтобы я сорвался, сломался и выполнил мужской долг? Чтобы насладился молодой девушкой. И никто бы мне не помешал.

Отодвигаюсь от Маши и снова прикрываю глаза. Хоть часок еще поспать бы. Не дай Бог, операция по захвату преступников начнется завтра, то есть сегодня, во время банкета, а у меня голова совсем не соображает.

Засыпаю. Снова просыпаюсь минут через десять. Долго пытаюсь сообразить, что происходит.

Вижу силуэт в белом. У шкафа.

Остается надеяться, что не приснилось. И не парад приведений.

Включаю ночник.

Маша в белом свадебном платье замерла у шкафа-купе, оценивает себя в зеркале.

Всё-таки девочка, – отмечаю про себя.

В следующую минуту замечаю, что она дрожит. Видимо, от ожидания «праздника». Давит в себе всхлипы, но горькие слезы всё равно катятся по лицу, поэтому оно как бы блестит в отражении зеркала.

Мое сердце распадается на миллион осколков. Мне тяжело сейчас. А я – матерый волк, много повидал. Представляю, что она сейчас чувствует. Ожидает с ужасом свадьбу, брачную ночь?

Скоро Маша научится плакать безмолвно. Такие как Угрюмый быстро обучают своих близких плакать именно так.

– В чем дело, Маша? – спрашиваю, приподнимаясь на локте.

Девушка поворачивается ко мне и отшатывается, встряхивает копной растрепанных волос. В ужасе глядит как на приведение.

– Нельзя жениху смотреть на невесту в подвенечном платье до свадьбы!

Сажусь на постели.

– Нет, Маш. Можно. Это всё предрассудки. И платье у тебя свадебное, не подвенечное. Венчания не будет.

– Папа сказал, что обязательно будет. Он хочет, чтобы мы с тобой дали клятву в верности в присутствии Бога.

Видно, что Маше сейчас очень больно и рыдания прорываются наружу.

До меня медленно доходит смысл ее слов.

Рывком встаю с кровати.

– Венчание???

Нет. Мы так не договаривались!

Становится резко нечем дышать. Касаюсь серебряного креста на груди.

Меня заставляют обмануть Бога?

Не было такого уговора!

Подхожу к Маше, мягко подталкиваю ее за плечи к кровати. Она не совсем понимает, что происходит. Продолжает всхлипывать и смотреть на меня испуганно.

Бросаю взгляд на окно. Там зарождается рассвет. Холодное утро неприветливо окутывает нас с Машей.

Впервые осознаю, что мы оба в ловушке.

Паника растекается по крови.

Глажу Марию по макушке, выдыхаю с болью:

– Девочка моя, теперь и у меня есть сомнения по поводу брака.

– Сомнения?

– Неверно выразился. Не сомнения… Кое-что другое… Я люблю другую… – Слова застревают в горле, душат.

Чувствую себя глупцом.

– Я сразу поняла, – шепчет Маша виновато. – Ты же не обращал на меня внимания.

– Хорошо, что поняла, только не стоит ни с кем делиться этой информацией.

Кивает.

Бросаюсь к шкафу, рывком распахиваю дверцы.

– сейчас соберем твои вещи, и я помогу тебе сбежать…

Глава 15

Седой

Спустя пятнадцать минут выходим с Машей из комнаты, легко преодолев преграду в лице охранника, на цыпочках спускаемся вниз и в холле лоб в лоб встречаемся с Угрюмым.

– Где Яр? – спрашивает жестко Егор, включая свет. За его спиной два маячат охранника.

– Немного поспит, – отвечаю нехотя. – Ничего страшного. А ты чего не спишь? – спрашиваю наигранно легко.

– Да вот… лег, уже было уснул. Но тут будто услышал глас небес, что молодые могут соскочить… Сижу, жду. Дождался.

– Мы… – не знаю, что сказать или соврать. Егор не дурак, а ситуация паршивая. Стоим тут посреди ночи с дорожной сумкой.

Беру Машу за руку, чтобы она прекратила дрожать как осиновый листочек, сброшенный промозглым осенним ветром на дорогу.

– Хотели на озеро съездить… сам понимаешь, здесь народа много, Маша стесняется раскрыться…

– Послушайте меня, ребятки! Не получится сейчас на озеро съездить, ситуация плохая. Очень плохая, – выдавливает из себя босс, ия замечаю, что его лицо серее, чем обычно. – Малява пришла, мой конкурент совсем с катушек съехал. Так, что вам опасно выходить из дома.

– Я… папа, я только хотела, – лепечет бессвязно Мария.

– Иди к себе. За тобой придут перед свадебной церемонией.

– Послушай…

– Иди! – отрезает Угрюмый. – Уведите девушку, – командует своему человеку. – А ты, – тычет в меня пальцем, угрожающе смотрит поверх моей головы, – следуй за мной.

Вариантов нет. Следую за Егором в его кабинет, туда, где вершатся

Самые страшные дела.

Едва заходим в утробу монстра, как я заявляю:

– Егор, послушай. Я не могу жениться на Марие! У меня есть любимая. А Маша, пускай она отправляется домой в Испанию. Так спокойнее.

– Нет! Не спокойнее! – орет Угрюмый с перекошенным лицом, и вцепляется в меня, хватает за грудки.

Надо же, он такой хилый по сравнению со мной, а сила в нем огромная.

– Они ее примут, едва она прилетит в страну. Понимаешь? Пустят в расход. Приговор подписан как ей, так и мне. Думаешь, я от хорошего тебе ее в койку подложил? Родную дочь – менту…

Сердце стучит быстро-быстро, потом вовсе начинает колотить об грудную клетку.

Может, я ослышался???

– Нет, не ослышался! – отвечает на мой мысленный вопрос босс.

– Седой, я бы тебя давно убрал. Как и твоих людей.

– Я не понимаю? – включаю дурачка.

– Злата и водитель в надежном месте, под моей охраной. Будешь себя вести правильно, все останутся живыми.

– Ты чо гнида! – срываюсь, понимая, что маски сброшены.

– Сынок, понимаешь, я в большой беде, – неожиданно Егор меняет тон беседы. – Мои дни сочтены, но я не хочу, чтобы Маша умерла, так и не начав жить. Моя репутация будет стерта в порошок, если мой