Читать книгу - "Потерянная рукопись Глинки - Людмила Львовна Горелик"

– Насчет телефона я не знаю, а в компе посмотреть могу, – ответил Славик, минуту подумав. – С кем она там общалась.

Потапов поднял на него глаза.

– Вскрывать печать я не имею права.

– Вовсе не обязательно вскрывать квартиру, чтобы посмотреть комп! – пожал плечами компьютерщик. – У нее часто неполадки были: то вирус, то сама собьет что-нибудь. А ходить к ней хоть и близко, однако не всегда удобно: и я занят, и ее часто дома нет. А просит побыстрее сделать. Я ей и поставил такую программу, с ее согласия, конечно, через которую могу к ней со своего компа залезть. Она позвонит, что сбой, мол, я в свободное время, иногда рано утром, как с дежурства приду, посмотрю быстро и исправлю. Если хотите, сейчас поглядим!

Оба гостя были чрезвычайно удивлены: вот до чего техника дошла! Вот, значит, как теперь! Скоро и секретов у людей не будет. Ну, для следствия-то хорошо, конечно.

– Ну, посмотрите… – сказал растерянно Потапов.

Пока Славик щелкал клавишами, он еще раз огляделся. В центре интересов семьи были дети и компьютеры. Детские игрушки валялись в углу, флешки, жесткие диски, еще какие-то детали лежали на полке рядом с немногочисленными книгами. Елена Семеновна тоже с интересом разглядывала творческий беспорядок в кабинете семейного компьютерщика: и она в квартире Славика была впервые.

– Ну вот. – Славик повернулся к ним на вертящемся кресле. – Зашел в ее почту. Тут в основном переписка с матерью. Больше ничего нет. А, вот еще, это десять дней назад, от Олега письмо. Это тот самый парень, которому я ноут чинил… – Он внимательно вгляделся в экран и усмехнулся. – Ну, разошлись, как в море корабли. Посмотрите сами.

Потапов и Шварц уставились в экран – действительно разошлись, как видно. Письмо от Олега было короткое, но интересное: «Я любил немногих. Однако сильно. Что ж, прощай, Даша. Еще вспомнишь ты обо мне, думаю».

– А от нее ничего нет, никакого ответа? – Потапов вопросительно смотрел на компьютерщика.

– Нет, ответа нет. Стерла, может быть, – произнес тот. – А может, не стала отвечать.

– А к нему в комп ты залезть не можешь, Славик? – спросила Елена Семеновна, поверившая в безграничные возможности техники.

– Нет, что вы! – Компьютерщик даже обиделся. – Я эту программу только с согласия хозяина ставлю. А Олегу этому и не предлагал даже. Зачем? Я ему всего один раз и чинил, ему больше не надо. С какой стати я к постороннему человеку в комп буду проникать без особой надобности? Это и неэтично, и неинтересно мне совсем. Я хакерством не занимаюсь!

– Извини, Славик! – Шварц уже поняла свою бестактность и теперь ее заглаживала. – Я увлеклась! Просто, если они поссорились, интересно было бы узнать причину.

Славик молча и неодобрительно пожал плечами. Все еще обижался. Минуты две посидели молча. Хозяин вопросительно смотрел на гостей. Елена Семеновна тоже поглядела на Потапова вопросительно. «Ну что, пойдем?» – говорил ее взгляд.

Потапов же не спешил вставать, он задумался. И вдруг поднял глаза на Славика.

– А зачем вы вчера к Даше пришли?

Глава 9. Вальс-фантазия: Екатерина Керн

Недовольство композитора женой усиливалось. И с ее стороны тоже зрело недовольство. Мари знала о похождениях мужа. Она предпочитала не выяснять отношения прямо, но злость прорывалась, постоянно возникали мелкие скандалы по всяким ничтожным поводам. В сознании Глинки недостатки Марьи Петровны теперь тоже гипертрофировались.

– Жена моя принадлежит к числу женщин, для которых наряды, балы, экипажи, лошади, ливреи и прочее – это все. Музыку понимает она плохо или, лучше сказать, за исключением мелких романсов, вовсе не разумеет – все высокое и поэтическое также ей недоступно, – так говорил он Кукольнику.

Нестор поддерживал его недовольство женой.

– Она тебе не пара. Очень уж она простовата и ни по образованию, ни по уму нисколько тебе не подходит. Пустенькая девушка. Тебе нужна жена такая, как муза, которая бы согревала и вдохновляла ум, ласкала сердце.

И такая нашлась! Очень скоро, не решив еще проблему отношений с Марьей Петровной, Глинка встретил необыкновенную девушку, которая могла его понять и составить его счастье. Встретился он с ней случайно, у своей сестры Маши. Маша была замужем за Дмитрием Стунеевым, кстати, дальним родственником жены композитора (это в семье его брата, Алексея Стунеева, развивался четыре года назад роман Марьи Петровны и Мишеля).

Маша с Дмитрием теперь тоже жили в Петербурге: Дмитрий получил повышение – был назначен на службу в Смольный институт благородных девиц, дающую право жить на квартире при институте. Семья с радостью переехала из Смоленской губернии в столицу. Глинка, которому, по его словам, «гадко было у себя в доме», часто гостил у них. Чувствовал он себя у сестры много лучше, чем дома. У Дмитрия Стунеева часто бывали званые вечера, в которых участвовали воспитанницы и служащие института.

При всей увлеченности салонной жизнью Глинка продолжал работать; помимо мелких музыкальных пьес, он писал оперу «Руслан и Людмила», с которой связывал большие надежды. Работа, однако, шла медленно, урывками. Он не мог писать в тяжелой атмосфере ссоры. Отдушиной стали посещения Стунеевых.

В доме сестры все увлекались музыкой. Днем Глинка занимался на фортепьяно с юной племянницей Юлией (Жюли), а вечерами, когда собирались гости, нередко садился к роялю сам – импровизировал, пел.

Там и произошла его встреча с Екатериной Ермолаевной Керн, дочерью той самой Анны Петровны, которая когда-то вдохновила Пушкина на стихотворение «Я помню чудное мгновенье». Глинка тоже был близко знаком с Анной, в годы своей молодости, помнил и ее дочь. Однако теперь встреча стала неожиданностью. Эту встречу он рассматривал как послание судьбы.