Читать книгу - "Смерть Отморозка - Кирилл Шелестов"

были предусмотрительно оставлены презервативы. Полковник вышел со своими дамами, и вскоре до сидевших за столом донеслись преувеличенно громкие стоны. Оставшиеся девицы прыснули, Петро крякнул и подмигнул Норову. Через некоторое время отбывшие вернулись, проститутки, посмеиваясь, кивнули своим, показывая, что все в порядке; утомленный довольный полковник занял свое прежнее место.

–Ну, ти и звир! – уважительно заметил Петро, чокаясь с ним «за дивчат» .– Звирюка, самый натуральный! Аж мне страшно!

–Не ил, не пив, не работав, тилько письку растив! – хихикнула одна из спутниц полковника, целуя его в мощную шею и по-хозяйски запуская ему руку под простыню.

Другая обняла его за живот, поверх руки подруги и любовно ущипнула за бок. Полковник лучился самодовольством. Сережа что-то пошептал на ухо своей худой соседке и поднялся, держа ее за руку. Норов, три дня слушавший его разговоры о жене, ребенке и семейных ценностях, не смог скрыть усмешки. Сережа чуть покраснел и отвел глаза.

* * *

–Ты действительно намерен ей помочь? – недоверчиво спросила Анна.

–Еще не знаю, но это было бы по-христиански,– улыбнулся Норов.

–Нашел тоже христианку!

–По-твоему, законы милосердия на таких как Ляля не распространяются?

–Не знаю, какие законы на нее распространяются! Она – человек из чужого мне мира.

–Разве ты не хочешь выяснить, что произошло в Альби и кто убил Камарка?

–Уже не хочу! Я считаю, что лучше держаться в стороне и от Ляли, и от всей этой жуткой истории.

–Давай кинем монетку: ехать или нет? – весело предложил Норов.

–Ты уже пытался им помочь, ничего хорошего из этого не получилось.

–А вдруг сейчас получится?

–Послушай, ты зря к этому так легко относишься! Это убийство, уголовщина!

–Но ведь тебе был знак!

–Не мне, а нам!

–Тем более. Значит, опасаться нечего. И потом, иногда гораздо опаснее остановиться на полдороге, чем дойти до конца.

* * *

Оказалось, что Петро привез с собой в баню баян. Подвыпившая и размякшая компания затянула украинские песни; у некоторых девушек были звучные красивые голоса. Сережа подтягивал своим негромким лирическим тенором, прикрыв глаза, все еще избегая встречаться с Норовым взглядом. Полковник тоже принимался петь, громко и с чувством, но, не зная слов, спотыкался и после первых фраз лишь мычал и раскачивался из стороны в сторону. Норов смотрел, как проворно и ловко бегали по кнопкам большие пальцы Петро, с рыжими волосками, и чувствовал, что напряжение, наконец, начинает его отпускать.

–Ну ты как? – хлопнул его по плечу захмелевший Рындин.– Нормально?

–Хорошо! – отозвался Норов. Ему и в самом деле было хорошо.

–Может, все же хлопнешь рюмашку?

–В другой раз.

–Опять «в другой раз»! Вечно у тебя «в другой раз»! А другого-то раза, может, и не будет!

–Да вин и на дивчаток не дивится,– пожаловалась одна из подруг полковника.– Вон, Наташа ему очи строе, а вин – ни в яку.

–Если не пье и не гуляе, значит, чи хворий, чи падлюка,– заключила другая.

Все засмеялись, кроме Норова.

Петро шутливо погрозил ей пальцем.

–Думай, що говоришь!

–Це не я, – возразила она.– Так народ каже.

–Не все молоти, что слышишь! – строго заметил ей полковник.

–Молчу, молчу! – она поспешно зажала себе рот обеими руками и подмигнула подругам.

–Давайте за Пашку! – предложил Рындин.– Он – парень, хоть и вы–истый, но нормальный! Свой!

–Шо е, то е! – поддержал Петро, разливая.

Все чокнулись с Норовым и выпили за него.

–Дай я тебя обниму! – расчувствовавшись, проговорил Рындин и, не дожидаясь ответа, стиснул Норова, обдав его запахом перегара.

–Тогда вже й я, – засмеялся Петро, привставая из-за стола.

–Я прям ревную,– игриво заметила девушка, усомнившаяся в здоровье Норова и его нравственных качествах.

Петро вновь взял баян и запел: «Як умру, то поховайте мине на могили». Сережа подпевал.

–До последнего опасался, что что-нибудь сорвется,– негромко признался Норов полковнику.

–А что тут могло сорваться? – беспечно отозвался Рындин.– Погрузили, бабки отдали, и всех делов!

–Ну, не знаю… Я думал: вдруг, цена поднимется?

–Да с чего это она поднимется? Кто ж ворованный товар дороже возьмет? Мы и так за него по потолку платим.

–Что значит, ворованный? – не понял Норов.

–Ворованный, значит – спи–енный!– ухмыльнулся полковник.

–Ви про що, хлопчики? – игриво поинтересовалась подруга полковника.

–Про що надо! – полковник погладил ее большую грудь, посмотрел на опешившего Норова, усмехнулся и покачал головой.

–Да ты че, в натуре, не понял, что ли? Эх ты! А ведь умный парень, командовать лезешь! А почему, по-твоему, они его толкают по дешевке? Я еще в Саратове допер, меня не проведешь! А уж как этот завод увидел,– никаких сомнений не осталось. Прикинь, если б они его тут произвели, разве он целый год на складе бы валялся, без всякой охраны? Да его бы местные давно растащили да распродали! У них же денег нету, им тут жрать нечего! А маркировка харьковская?! Ты что, в натуре поверил, что сахар отсюда, а мешки оттуда?! Говорю тебе: они его там сп–ли, а здесь запрятали. На Украине его продавать опасно, вот они и нашли покупателей из России!

–Да про що ви? – не отставала игривая девушка.– Я тоже красти хочу! Визьмите мене в долю!

Норов молчал, потрясенный. Его будто бросили в ледяной бассейн.

* * *

Норов ввел в навигатор отель «Плаза» в Тулузе.

–Семьдесят четыре километра,– сказал он.– Показывает, что за час сорок доберемся. Ну что, едем? Заодно город посмотришь без помех, я имею в виду, без людей.

–Как хочешь,– вздохнула Анна, уступая.

Норов тронулся.

–А вот Пушкин верил в знаки! – проговорила Анна через некоторое время, с легким упреком, продолжая думать о своем. Чувствовалось, что скептицизм Норова ее задевал.– Ты читал про то, как он собирался самовольно вернуться из ссылки накануне восстания декабристов, но увидел зайца, перебегавшего дорогу, и вернулся? Это спасло ему жизнь!

–Читал, конечно,– кивнул Норов.– Я много историй про Пушкина читал. Эту все знают.

–У тебя такой вид, будто ты в нее не веришь?

–В зайца? Не особенно.

–По-твоему, он это придумал?

–Не исключаю. Он был человеком с богатой фантазией. Придумал же он, что во время путешествия встретил гроб с телом Грибоедова. Вернее было бы сказать, осмыслил событие в художественной форме. Впрочем, заяц, может, и впрямь выскакивал. Зайцев в ту пору водилось куда больше, чем сейчас. Вопрос в том, действительно ли ехал Пушкин в Петербург накануне восстания, а, скажем, не двумя неделями раньше? Легкий сдвиг во времени и вся картина меняется…

–Пушкин был страшно суеверным!