Читать книгу - "Жажда смерти - Кирилл Шелестов"

Я входил в состав жюри, и мое место было в середине первого ряда. Слева от меня расположился Вихров, которого Храповицкий тоже включил в число судей в последнюю минуту. Кроме нас, в этой бригаде состояли Плохиш, Виктор, пожилой манерный режиссер драмтеатра и Боря, бородатый владелец телекомпании, одетый не то с артистической небрежностью, не то с повседневной неряшливостью — признаюсь, я не всегда различаю это в богеме. Был еще чиновник из отдела культуры областной администрации, тот самый, с которым приведенные нами однажды в ресторан шлюхи плясали нагишом.

Председательствовал в жюри, само собой, Храповицкий. Губернатор, кстати, от обязанностей арбитра отказался, поскольку не хотел лишних скандалов в семье. Елена и так что-то подозревала и сидела надутая.

Грянула музыка, сцена вспыхнула огнями, появился знаменитый актер кино и, сказав несколько торжественных фраз, вызвал хозяина праздника, секс-символ губернии, талантливого человека, выдающегося промышленника и прочая, и прочая, Владимира Леонидовича Храповицкого. Публика захлопала, и Храповицкий поднялся на сцену.

Щурясь от яркого света, он оглядел забитый до отказа зал и заодно дал присутствующим полюбоваться на себя.

— Целью бизнеса является получение прибыли, — доверительно сообщил он в микрофон. — Кстати, здравствуйте.

И деловито потер руки — так, чтобы приглашенные могли насладиться блеском бриллиантов в его кольцах, браслетах и часах и убедиться, что хозяин вечера с названной целью вполне справляется.

— Но все, что мы делаем в бизнесе, мы делаем ради женщин, — продолжал Храповицкий радовать нас откровениями. — Не знаю даже, что вызывает большую зависть у конкурентов: наши успехи в работе или наши успехи у женщин, — Храповицкий выдержал паузу, и зал вновь зааплодировал. — Так или иначе, но я не смог бы добиваться побед, если бы рядом со мной не было моих товарищей, которых я прошу подняться ко мне! Сюда, друзья!

Этого не было в сценарии, который я читал не один раз. Видимо, экспромт он подготовил самостоятельно. И, судя по его лицу, очень им гордился. Мы переглянулись и один за другим потянулись на сцену. Виктор, Вася, десяток наших директоров, из тех, кому мы послали приглашения. Последним вышел я.

— Стой! — вдруг воскликнул Вихров. — Я тоже пойду!

Видимо, ему было скучно сидеть просто так. Поддерживая его за жирную талию, я помог ему вскарабкаться на сцену.

Раскинув руки, Храповицкий обнял Васю и Виктора. Остальные последовали их примеру. Мне достались Вихров и Плохиш.

— Пахом Пахомыч! — крикнул со сцены Храповицкий. — А ты что же?

Тот сдавленно охнул и, низко опустив голову, просеменил по проходу и присоединился к нам. Сомкнув ряды, обнявшись, мы стояли в слепящем свете прожекторов. Не знаю, как выглядела со стороны демонстрация нашего могущества, но чувствовал я себя довольно неловко. Народ, впрочем, нам хлопал.

— Егор Яковлевич, — обратился разбушевавшийся Храповицкий к губернатору, — а вы разве не с нами?

Лисецкий, видимо, не был готов влиться в наши ряды. Окружавший нас угар уголовных обвинений еще не рассеялся окончательно, а губернатор Лисецкий старался держаться подальше от публичных скандалов. Но деваться ему было некуда. Потеснив Виктора, он вписался в пространство между ним и Храповицким. Зал взорвался овациями. Директора расправили плечи. Плохиш втянул живот. Вася посылал в партер воздушные поцелуи.

— Спокуха на корабле! — зачем-то крикнул Вихров и икнул.

— Нас не одолеть! — проревел Храповицкий, и шквал аплодисментов заглушил окончание его фразы.

С моей точки зрения, все это выглядело несколько вызывающе. Во всяком случае, до официального завершения наших неприятностей с подобными спектаклями лучше было повременить.