Читать книгу - "Танцующая саламандра - Анна Ольховская"

Кажется, на этот раз эмоции удержать в узде не удалось. Они встали на дыбы, вырвались и понеслись яростным галопом.

— А чего это ты так занервничал? — Макс, прищурившись, пристально вгляделся в глаза Павла. — Папу жалко стало?

— Да пошел ты! — ничего, ярость — вполне объяснимая эмоция. — Я что, радоваться должен?

— Ну, радоваться не радоваться, но и огорчаться особого повода нет. Наши доблестные ученые, очухавшись, сказали, что так, может быть, и лучше — овоща можно не опасаться, с ним не надо церемониться — делай с ним, что хочешь, любые эксперименты, любой биоматериал — без проблем. В таком состоянии Венцеслав точно скальпелем размахивать не станет. Он теперь безвольная кукла — таращится пустыми глазами и молчит. Правда, тут новая проблема вырисовывается — с овощем перестараться можно, увлекшись.

— Вот это и плохо!

— Плохо, конечно, но нашим яйцеголовым велено тщательно следить за сердцебиением и давлением нашего кабачка. Так что раньше, чем перестанет быть полезным, не сдохнет.

— Да плевать мне на ваши опыты! Я на операцию по захвату этот типа пошел только ради того, чтобы в глаза ему посмотреть, спросить — за что он так со мной?! С матерью! С братом! А теперь что? Что?!! С овоща спрашивать? С тыквы?! Или, как ты говоришь, кабачка?!

— Это да, это я не подумал, — видно было, как напряжение ушло из глаз Шипунова, сменившись сочувствием. Внешним сочувствием, скрывающим внутреннее злорадство. — Извини.

— Ладно, проехали. Пойду я.

— Но зато с матерью сможешь скоро увидеться! — крикнул Павлу в спину Шипунов.

— Это радует, — буркнул Павел, закрывая за собой дверь.

Как они все ему надоели, твари проклятые! Как он устал притворяться, сдерживаться, постоянно держать мысли и эмоции под контролем!

А ведь совсем мало времени прошло с того момента, как он обрел себя, став прежним. Раньше было проще — автоматический мысленный блок держать, и все. Никакого притворства, никакого напряжения — он искренне считал рептилий своим народом, а людей — погаными злобными обезьянами.

И питал нежные чувства к Магде и моральному уроду Гизмо…

Ладно, хватит себя жалеть, рохля! Надо отыскать отца и попытаться помочь ему. Надо заглянуть в его разум, чтобы оценить масштаб разрушений, нанесенных чересчур усердным змеем-менталистом.

В спортивный зал Павел не пошел, не хотелось ни с кем общаться. Он сразу направился в свою каморку, принял душ и лег спать.

И сразу отключился. И включился только от стука в дверь и голоса Ламина:

— Павел! Хватит спать! Ты опять проспал завтрак!

— Иду! — сипло проклекотал Павел, присматриваясь к циферблату настенных часов.

Ого, уже десять утра! Неслабо он подремал! Но зато восстановился полностью, внутренняя сила бурлила и пузырилась, требуя действий. Ну что же, значит, будем действовать!

Павел упруго поднялся, подошел к двери и отпер ее.

— Доброе утро, Аскольд Викторович! Что-то вы зачастили ко мне. Разве сегодня нет заседания Думы?

— Есть, но позже, — Ламин вошел и, по-хозяйски усевшись на стул, закинул ногу за ногу. — Решил вот к тебе заглянуть, узнать, как ты себя чувствуешь после вчерашнего визита. А то на завтрак не явился — мне Макс сказал, — я и забеспокоился.

— Напрасно беспокоились. Как видите — чувствую я себя превосходно. Вчера хотел после обильного ужина в спортзал сходить, но сил хватило только до подушки добраться. Сам удивляюсь себе в последнее время — сплю и сплю, даже вот в гостях, к стыду своему, умудрился отключиться.

— Ничего удивительного, Павлуша, ты таким образом восстанавливаешься. Твой организм удивительный, сам все делает, без лекарств. И это прекрасно! Ну, как тебе у меня в гостях? Только честно?

— Разумеется, честно, и абсолютно искренне — у вас там классно. Особенно если сравнивать с этим, — Павел обвел рукой свою каморку.

— А ты хотел бы жить в таком доме?

— Совру, если скажу «нет».

— Тогда у меня к тебе деловое предложение. Только отнесись к нему правильно и обещай подумать.

Ого, кажется, господин депутат сразу берет быка за рога.