Читать книгу - "Искатель, 1995 №4 - Юджин Фрэнклин"

— Конечно, интересует. Ты молодец, кое-что нашел.

— А вот про палку я ничего не узнал. Спрашивал у нескольких человек, но никто о ней ничего не знает. Спросим позднее у какой-нибудь уборщицы.

Он с недовольным видом повернулся и вышел. Я последовал за ним к чулану, там он вытащил палку, и мы направились к лифтам.

— Вы не знаете, для чего используют этот предмет? — спросил Барнс у лифтера. — Мы нашли его в одном из чуланов вместе с принадлежностями для уборки.

Лифтер осмотрел палку.

— Нет, сэр. Вам вниз?

Мы спустились в фойе, где Барнс обратился к другому лифтеру:

— В этом дурацком здании должен же быть тот, кто знает, что это такое.

Лифтер, седой ирландец, взял палку и повертел в руках.

— Да, — вздохнул он, — теперь так строят, что все на соплях держится.

— Что строят? — спросил я.

— Новые здания, сынок. Новые, вот как это. Когда-нибудь оно обрушится нам на голову.

— Но при чем здесь эта палка? — не понял Барнс.

— А ей подправляют этот картонный домик, когда он начинает себя плохо вести. — Лифтер улыбнулся, показав дырку на месте двух передних зубов. — Звукоизоляционные плиты часто сдвигаются, иногда даже выпадают. А такой палкой можно достать до потолка и подправить.

— Зачем? — тупо проговорил я.

— А чтобы придвинуть плитки друг к другу, парень. Ты же не захочешь, чтобы у тебя в потолке были дыры, верно?

Я и не знал, что над потолком есть свободное пространство. Барнс, я это чувствовал, сразу наэлектризовался, выслушав лифтера. Я постепенно сообразил, что, конечно же, между плитками и потолком должен быть зазор. Стеклянные панели, защищающие флюоресцентные лампы, располагались заподлицо с плитками, так что должно оставаться несколько дюймов, чтобы умещались штампы и сопутствующее им снаряжение.

Мы вернулись в кабинет Трэппа, и Барнс опять стал принюхиваться, а я — рассматривать белые плитки на потолке, что показалось мне более практичным.

— Теперь, зная, что он может находиться наверху, я быстрее смогу отыскать источник запаха, — заявил Барнс.

Я нашел плитку у дверей на террасу. Плитка была чуть исцарапана гвоздями, как раз рядом с отверстиями, куда и должны были вставляться гвозди. Подставив стул, я влез на него, подцепил плитку гвоздями и сдвинул влево, после чего она легко поднялась. Барнс подошел и протянул мне свою зажигалку. Я убрал плитку и поднес огонек к отверстию. Ничего. Нетронутая паутина и цементная пыль.

Я тряхнул головой и слез со стула, чтобы Барнс мог сам посмотреть. Он сначала тоже посветил зажигалкой, потом стал усиленно принюхиваться и… зачихал. Он спрыгнул со стула и продолжал чихать.

— Черт возьми! — сказал наконец Барнс. — Там запах определенно сильнее.

— Вы хотите сказать, что мы должны снять весь потолок? — проговорил я с мягким сарказмом.

— В этом нет необходимости, — ответил он, решив воспринять мои слова всерьез. — Мы просто разделим комнату на квадраты примерно четыре на четыре фута и вытащим по одной плитке в каждом квадрате.

Уже на восьмой плитке Барнс испустил радостный клич. Там был револьвер, он лежал на соседней плитке.

— Можешь посмотреть, но не прикасайся, даже карандашом в дуло не лезь. Я не хочу, чтобы у Шанка появился повод для официальной жалобы.

Я поднялся на стул и заглянул. Да, револьвер. Как хорошо, что больше не нужно снимать плитки — некоторые из них поддавались с большим трудом.

Барнс передал мне палку и плитку.

— Установи на место. Я пойду позвоню Бломбергу.

После Бломберга он позвонил Харри Спенсеру в «Таймс», что показалось мне отчасти рискованным. Харри — племянник Барнса и, в общем-то, не репортер. Он что-то вроде посыльного в редакторском отделе, и, поскольку недавно стал журналистом, ему иногда доверяют написать некролог. Но выглядит он как репортер. Очки в тяжелой оправе и манеры всезнайки.

Было около шести часов, Харри как раз заканчивал работу. У нас он появился бы раньше Бломберга и Шанка.

Бломберг, друг Барнса из конторы шерифа, был высокий красивый человек в роскошной цветастой рубашке. У Шанка на лице было выражение едва сдерживаемой ярости. Харри Спенсер сидел на подлокотнике кресла и подергивался от нервной энергии, очень напоминая репортера.

— Это, — заявил Шанк, — вопиющее нарушение этики и процедуры следствия — я имею в виду приглашение представителя прессы, — ибо преждевременное разглашение информации может помешать следствию.

Думаю, данную речь он сочинял минут пять, при этом кипя от злости.

— А я пригласил его не как представителя прессы, — ответил Барнс, который умеет вдохновенно лгать, когда считает, что это оправдано. — Он мой друг и помогал мне с обыском. Вы ведь списали это убийство на гангстеров, и, очевидно, ваши люди искали не так тщательно, как следовало.

Шанк сорвал целлофан с одной из своих сигар с пластиковым кончиком.

— И тем не менее это то самое вмешательство, от которого я вас предостерегал, — сказал он. — Обнародование обстоятельств дела затруднит нашу работу. Я это терпеть не намерен. — Он со злостью сунул сигару в рот и зажег ее. — Теперь у меня есть основание для официальной жалобы на вас, Барнс.

Тут вмешался Бломберг — до этого он осматривал револьвер, причем не притрагиваясь к нему.

— Это смешно, Шанк. Если бы Барнс не провел сам обыск, у вас бы не было орудия убийства. Он не только не помешал вашему расследованию, а продвинул его. Более того, он показал, что вы идете по совершенно неверному пути. Вы искали убийцу, присланного мафией. Обнаружение револьвера в таком интересном месте доказывает, что убийца, вероятно, один из служащих «Сейз Ком.», и что Харкинса приняли за Трэппа.

— Какой гангстер станет тратить время, пряча оружие в потолке? — насмешливо проговорил я.

Шанк так сильно куснул пластиковый кончик, что сигара дерну лась и шлепнула его по носу.

— А кто сказал, — проговорил он сквозь стиснутые зубы, — что мы ограничиваемся версией о гангстерском убийстве? Отрабатываются и другие версии. Сегодня утром я написал служебную записку с требованием повторного обыска. — Он ткнул в Барнса дрожащим пальцем. — А он в погоне за рекламой приглашает «Таймс» помогать в обыске. Ну, вам это не сойдет с рук, Барнс.

— Харри Спенсер дал мне слово, — тихо проговорил Барнс что не напишет ни одной строчки об этом деле, пока не получит разрешения в полиции. А я знаю, он всегда выполняет свои обещания.

Спенсер кивнул.

— Это верно. Я здесь совершенно неофициально. И никто не узнает, что я здесь присутствовал.

Шанк пронзил его взглядом.

— Я поверю в это, если в газете не появится никакой информации.

Говорить больше было не о чем,