Читать книгу - "Коллекция - Валерий Аркадьевич Горбунов"

Шакин, с ненавистью и страхом глядя в удлиненное лицо подполковника, на котором лежала печать то ли усталости, то ли болезни, а может, того и другого вместе.

Коноплев однако же не чувствовал сейчас ни усталости, ни упадка сил. Наоборот, он переживал в эти дни большой душевный подъем. Дело об убийстве коллекционера Лукошко усилиями подполковника и его товарищей сдвинулось с места и успешно шло к своему завершению. Как тут не порадоваться.

…Ознакомившись с письмами матери Шакина к Петру Антоновичу, подполковник вызвал к себе своего помощника Сомова.

— Вот что нужно выяснить… — проговорил он, когда капитан с трудом пристроил свое громоздкое тело на хилом казенном стульчике. — Между Шакиным и Петром Антоновичем была, конечно, тесная связь. Шакин не раз бывал у старика, следы его пребывания должны остаться в комнате. Надо еще раз тщательно осмотреть жилище бывшего артиста.

Повторный визит капитана в Казачий переулок принес кое-какие результаты… На бутылках от дорогого марочного коньяка, обнаруженных за кухонным столом, были обнаружены отпечатки пальцев, принадлежавшие Шакину. Таким образом, было доказано: Шакин бывал в квартирке Петра Антоновича, устраивал там пьяные оргии.

— Гражданин Шакин! Вам предъявляется обвинение в убийстве Семена Григорьевича Лукошко и Ольги Сергеевны Смирницкой. 28 марта сего года вы обманным путем, под предлогом продажи иконы, заманили их в квартиру Петра Антоновича, расположенную в строении № 13, по Казачьему переулку, где и совершили задуманное…

Шакин облизнул вспухшие губы:

— У Петра Антоновича бывал… И не раз… А вот к убийству Лукошко никакого отношения не имею. Я не мог убить Лукошко хотя бы уже потому, что в это время находился в другом месте.

— Где именно?

— У своей невесты Антонины Дмитриевны Лопатиной. Я приехал к ней вечером 27-го, переночевал, а потом мы с нею вместе отправились по магазинам, надо было кое-что купить к свадьбе. К обеду вернулись домой. Я сильно выпил и уснул. Проснулся лишь на другой день часов в 12. Антонина закатила мне скандал: мол, я слишком много пью, только пьяницы ей не хватало… Мы поссорились, я собрал вещи и поехал на аэродром.

— Хорошо. Проверим, — проговорил Коноплев.

— Проверяйте. Все, что я сказал, чистая правда.

Примерно через час Коноплев сидел в тесно заставленной мебелью квартире Антонины Дмитриевны и вел с нею разговор.

— Могу вас поздравить, нашлась ваша иконка, — он развернул сверток и положил почерневшую от времени доску на край стола.

— Вот спасибо! — Антонина Дмитриевна жадно схватила икону, рукавом халата смахнула пыль, прижала к высокой груди. — Вас просил передать мне эту вещь Федор Борисович?

Коноплев ответил вопросом:

— Скажите, Антонина Дмитриевна, когда, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Шакиным?

Черные глазки Антонины Дмитриевны беспокойно забегали, полные щеки окрасились кирпичным румянцем.

— С ним что-нибудь случилось?

— Я жду ответа.

— Каждый год я выезжаю на курорт. Прошлым летом была в Сочи в санатории «Актер». Чудесное место! На пляже познакомилась с Федором. Он — физик из сибирского центра. Интеллигентный человек. Узнав, что он возвращается домой через Москву, я пригласила его к себе. Он прожил у меня несколько дней.

— Если не секрет, какие отношения вас связывают с этим человеком?

— Самые близкие! Он мне сразу понравился, с ним можно поговорить о литературе, искусстве… И потом он так умеет ухаживать за женщинами: букеты цветов, коробки конфет, шампанское… Широкий человек… Мы с ним собираемся соединить наши судьбы.

Коноплев придал своему лицу сочувственное выражение:

— В ближайшее время это вряд ли удастся.

— Что именно?

— Соединить судьбы.

— С ним что-нибудь случилось?! Я так и думала… Эта странная записка…

— Какая записка? — насторожился Николай Иванович. — Что он пишет?

Антонина Дмитриевна прикусила язык:

— Для вас — ничего интересного. Глубоко личное.

— А то я подумал: уж не признался ли он вам в краже иконы…

— В краже? Вы ошибаетесь, Шакин иконы не крал. Ее похитил кто-то другой… То ли Булыжный, то ли Клебанов и кому-то продал… Шакин же, зная, как мне дорога икона — это память об одной моей знакомой, которую я очень любила, — отыскал где-то эту вещь.

— Почему же икона не вернулась к вам?

Расспросив Антонину Дмитриевну, Коноплев установил любопытные подробности. Однажды она полезла в портфель своего сожителя за какой-то мелочью и обнаружила там свою икону. На вопрос, как эта вещь попала к нему, он ответил, что долго разыскивал ее по комиссионным. Уж очень ему хотелось доставить Антонине Дмитриевне радость! Расцеловав его, Антонина Дмитриевна хотела быстро водрузить икону на прежнее место, но он не дал. Сказал, что сначала снесет доску в реставрацию. Это не только вернет иконе прежнюю красоту, но и сотрет с нее грязные отпечатки пальцев тех нечестных людей, через руки которых она прошла. Он снова унес икону из дому, и больше она ее не видела.

«Все ясно, — сказал себе Коноплев. — Шакину во что бы то ни стало надо было раздобыть какую-нибудь старинную вещь, чтобы с ее помощью заманить на квартиру бывшего певца Петра Антоновича коллекционера Лукошко. По странной случайности в его руки попала икона, похищенная Клебановым у его сожительницы. Можно представить его растерянность, когда Антонина Дмитриевна, заглянув к нему в портфель, вдруг находит там свою икону! Шакину понадобилась вся его находчивость, чтобы объяснить, как эта вещь оказалась у него… Надо будет еще раз поспрошать Клебанова, кому именно он сбыл краденую икону».

— А теперь скажите… Шакин не занимал у вас денег?

Лицо Антонины Дмитриевны на глазах обрюзгло, отяжелело:

— Занимал. Тысячу рублей. Он сказал, что там, в Сибири, у него есть жена. Деньги нужны ему, чтобы откупиться от нее и получить развод.

— Нет у него никакой жены, Антонина Дмитриевна. Шакин холост.

— Не может быть!

— Уверяю вас. Шакин обманывал вас, это нечестный человек.

— Но он оставил мне расписку… Указал данные паспорта…

Она с трудом подняла со стула свое тяжелое тело, метнулась к шкафу. Дрожащими руками извлекла из ящика бумагу:

— Вот.

Коноплев прочел:

«Я, Шакин Федор Борисович, получил от Лопатиной Антонины Дмитриевны 1000 рублей. Обязуюсь вернуть ей сумму не позднее 10 мая».

— Что ж это вы с жениха расписку потребовали? — не удержался от вопроса Николай Иванович.

Щеки Антонины Дмитриевны мгновенно окрасились багрянцем:

— Любовь любовью, а деньги деньгами.

— Скажите, а кроме иконы, у вас ничего не пропадало в последнее время?

Антонина Дмитриевна растерянно пощипала черные усики над верхней губой:

— Вы думаете, это он?

— Значит, пропадало?

— Пачка облигаций трехпроцентного займа и грузинский рог в серебряной оправе. Но я думала, что его похитила домработница. Ко мне приходит убираться одна девчонка.

Наступило