Читать книгу - "Идеальная деревня - Дж. М. Хьюитт"

ближайший сосед Вивасии. Но дом стоит под углом, немного выше и в стороне от ее коттеджа. Ей нужно подойти к дальнему углу своего садика, чтобы увидеть кусочек дома Роба.

Это Вивасия и делает, обозревая все вокруг. У него не такой дом, как у нее, скорее шале. Сюда не доносится шум из жилой зоны поселка.

Она прищуривается. Там есть маленький балкон, куда можно выйти из спальни, и на нем как раз сидит Роб: одну ногу закинул на перила, в руке – кружка с чем-то испускающим пар. И он смотрит прямо на нее.

Проклятье!

Чувствуя, что ее застали врасплох, Вивасия отступает назад, к своему дому. Быстрый взгляд в сторону кухни говорит, что дети на прежних местах. Она присматривается. Ей показалось или они… как-то сникли? Оба выглядят усталыми, полусонными, глаза остекленели. Отсюда, с задворок дома, в скудном свете, пробивающемся сквозь темные тучи, кожа детей выглядит… жутко.

Роб сказал, что, вероятно, уедет. Если так, может, ничего страшного, если она спросит у него совета, и не только по поводу этих странностей кожи. Если он медик, значит может провести полный осмотр. И не придется бояться, что из больницы или от врача позвонят в социальную службу и детей у нее заберут. А если Роб переселяется на новые «пастбища», он больше и не вспомнит ни о ней, ни о малышах.

Набрав в грудь воздуха, Вивасия возвращается в угол сада.

Роб все еще на балконе, на лице – полуулыбка, рука поднята в робком приветствии.

– Роб! – окликает его Вивасия. – Ты не мог бы заскочить ко мне на минуточку?

Пару неловких секунд он тянет с ответом. Вивасия чувствует, как ее начинает колбасить. Возможно ли, что все последние годы она неправильно понимала его дружественные жесты? Не была ли она – как говорил ей кое-кто другой, – по своему обыкновению, глупа?

Но вот Роб встает, опираясь на железные перила.

– Зайти?! – кричит он Вивасии.

Она морщится – зачем же так орать! – и подавляет желание шикнуть на него.

– Пожалуйста. – Она пытается не скрежетать зубами, а улыбнуться.

– Конечно! – отзывается Роб. – Дай мне две минуты.

Он поворачивается, чтобы уйти, но она вновь окликает его:

– Роб! Заходи сзади, ладно?

Он кивает:

– Хорошо.

Вивасия скорее слышит, чем видит, как дверь за ним закрывается. Она стоит на месте, поглядывая на калитку и бросая взгляды на детей, которые сидят за столом; бумага перед ними лежит нетронутая, коробка с карандашами не открыта.

Вивасия сцепляет руки, на лбу выступает пот; она отчаянно надеется, что не совершила худшую ошибку в своей жизни.

Она доверяется Робу – человеку, которого едва знает. А в последний раз, когда она кому-то доверилась, это кончилось плохо, очень плохо.

Упорная морось быстро превратилась в настоящий ливень – в нынешнем году они к такому уже привыкли. Вскоре появляется Роб и, пригнув голову, заныривает в сад.

– Линда сказала, ты был врачом. Это правда? – спрашивает Вивасия, прежде чем он успевает закрыть калитку.

Говорит она задыхаясь и сама это понимает, к тому же чувствует, что глаза у нее горят, а такой Роб никогда ее не видел.

– Кто такая Линда? – хмурится, а потом морщится он.

Небеса разверзаются снова.

Волнение Вивасии переходит в досаду.

– Из Книжного клуба, – поясняет она.

– Я не хожу в Книжный клуб, – смущается Роб.

– Не важно! – отмахивается Вивасия. – Это правда?

– А, погоди… Эта женщина с вывихнутой лодыжкой? Прошли годы! – Что-то в лице Вивасии заставляет его осечься, и он слегка краснеет. – Я вспомнил, – говорит он. – Я был врачом. – Кажется, Роб возвращается к реальности. – С тобой все в порядке? – спрашивает он. – Ты… не заболела?

Вивасия мотает головой:

– Не я. Дети… – Она умолкает, впивается в Роба пронизывающим взглядом, потом торопливо отводит глаза. – Дети моей кузины гостят у меня. Она нездорова – моя кузина то есть. Думаю, их нужно… осмотреть.

Это звучит как ложь. Вивасия уверена: Роб это понимает, видя, что глаза у нее мечутся из стороны в сторону, только бы не глядеть на него.

– Что именно тебя беспокоит? Их тошнит? Рвет? Они поранились?

Вивасия почти видит, как мысли у него мрачнеют, – видимо, он вспомнил о чем-то, что видел в прошлом.

С ними плохо обращались? Били? Ими пренебрегали?

Вивасия прислоняется к стене. Широкий карниз защищает ее от дождя. Закусив нижнюю губу, она прокручивает в голове обычные занятия Роба: он выпивает с мистером Бестиллом, шутит со Слепой Айрис, поддерживает, по-видимому, дружеские отношения со всеми обитателями деревни, кроме нее, потому что она всегда была к нему холодна.

– Тебе не о чем беспокоиться. Доктора не разглашают тайны своих пациентов.

Его шутливый тон заставляет Вивасию выпрямиться. Тут нет ничего смешного.

Она отталкивается от стены. Она решилась.

– Само собой, – говорит Вивасия, распахивает террасную дверь и заходит в дом. – Дело деликатное.

Интересно, что Роб думает о представшей его глазам сцене? Два маленьких ребенка сидят за столом, на котором лежат блокноты и неоткрытая коробка с карандашами. Дети чистые, в воздухе слабо пахнет недавно использованными шампунем и мылом. Они одеты по-летнему, а не в прежние тяжелые теплые одежки. Мальчик выглядит опрятным, как маленький морячок, на девочке – милые, но разномастные вещи.

«На первый взгляд все нормально», – пытается Вивасия рассуждать за Роба.

Он вступает в дом следом за ней и обходит вокруг стола. Резко останавливается. Губы его двигаются, потом смыкаются, будто он едва удерживается от ругательства.

В следующее мгновение Роб приходит в себя.

– Привет, ребята! – Голос, когда он наконец прорезается, – это какой-то постыдный писк. Парень кашляет, краснеет и пытается изобразить улыбку. – Я Роб, пришел просто осмотреть вас, если вы не против. Ну, как вас зовут?

Малыши таращатся на него. Две карикатуры на детей.

Вивасия кхекает.

– Это Роза, а это… – Она мнется: имя еще не придумано. – Алекс, – называет Вивасия первое пришедшее в голову и вздергивает подбородок, мол, пусть-ка попробует изобличить ее.

Роб поворачивается к детям и обшаривает их взглядом.

Вивасия сознательным усилием расслабляет плечи. С чего бы Роб стал подлавливать ее на лжи с этим выдуманным именем? Он не догадается, что это ложь, ведь он не знал прежнего Алекса.

Которого она любила всем сердцем. Которого у нее отняли.

– Ну? – подталкивает Роба к действиям Вивасия.

Тот вздыхает:

– Лучше бы их обследовали в больнице.

– А мы… мы ничего не можем сделать? Я имею в виду, здесь. Чтобы не возить их туда?

– Нужно сдать анализы, – твердо отвечает Роб.

– А по-твоему, что это такое? – спрашивает Вивасия.

Не ответив на вопрос, он обездвиживает