Читать книгу - "Я и мое отражение - Карина Тихонова"

Дома я такие деньги ни за что не оставлю. Буду носить с собой.

Я выпила чашку крепкого кофе и начала собираться.

Сидеть дома в такой прекрасный день просто немыслимо. Пойду в парк. Зайду в кафе, съем мороженое, пройдусь, подумаю о жизни.

Так я и поступила.

Влезла в дежурные джинсы, стянула волосы на затылке, закрыла черными очками ненакрашенное бледное лицо и вышла на улицу. Под мышкой я крепко сжимала сумочку с пятью тысячами долларов.

Я дошла до первого открытого валютного пункта, воровато огляделась. Вошла внутрь, наугад достала из сумки несколько купюр. Положила их в железный ящичек, плававший от кассира к клиентам, и попросила:

– Проверьте, пожалуйста, они настоящие?

Кассир придвинула ящичек с деньгами к себе. Достала доллары, развернула их веером и поднесла их к какому-то прибору.

Я замерла.

Вспомнила! Если доллары оказываются фальшивыми, то кассир должна нажать на кнопку тревоги! А в ожидании прибытия милиции она, наверное, постарается задержать меня разговором!

Интересно, что со мной будет дальше? Лучше об этом не думать.

Тут железный ящичек совершил обратное движение и оказался передо мной. Я очнулась и заглянула в него. Доллары лежали на месте.

– Все в порядке, – проинформировала меня кассирша совершенно равнодушно. И уткнулась в какой-то дамский роман.

Я выгребла купюры дрожащей рукой. Только теперь я поняла, как перетрусила.

Я положила деньги назад в сумочку. Немного постояла перед окошком. Никаких попыток задержать меня разговором кассирша не сделала.

– Можно идти? – спросила я на всякий случай.

– Идите, – разрешила женщина, не поднимая глаз от книги.

Я развернулась и на негнущихся ногах покинула небольшое помещение.

Настоящие! Доллары настоящие!

Первый пункт назначения мы проехали. Теперь нужно проехать второй. Нужно составить завещание, оповестить о нем супругов Володиных и на всякий случай оставить в домоуправлении заявление. Ну, в том духе, что продавать квартиру я не собираюсь, поскольку составила завещание, которое находится у такого-то нотариуса…

Да. Именно так я и должна поступить.

– Воскресенье! – напомнило мне благоразумие.

Я стукнула себя по лбу. Проходившая мимо женщина с изумлением посмотрела на меня.

Верно! Сегодня выходной!

Значит, нужно заняться этим вопросом на неделе. Интересно когда? Я работаю все шесть будних дней, потому что одна официантка в отпуске. Когда она вернется, настанет очередь Алены. А потом, зимой, дойдет очередь и до меня.

Но до зимы ждать я не могу. Дело-то срочное.

Как быть?

Я снова стукнула себя кулаком по лбу. Не помогло.

«Съем-ка я мороженое, – решила я, ничего не придумав. – А там посмотрим».

Я повернулась и направилась в сторону парка. Прошла по длинной дорожке, выложенной крупными каменными плитами. Между ними пробивалась робкая бледно-зеленая трава, последняя в этом году.

Все кончается. И лето, как это ни печально, тоже кончается.

«Но потом приходит снова!» – возразил мне незнакомый голос.

Я поразилась. Это был голос оптимиста, доселе мне незнакомый. А я, оказывается, состою не только из комплексов и меланхолии!

Голос меня приободрил.

Надо же, какие неожиданные вещи узнаешь о себе на исходе тридцать пятого года жизни!

Я подтянулась и пошла веселей. Навстречу мне по параллельной дорожке шла моя напарница Алена. Она бросила на меня короткий взгляд и не поздоровалась.

Оно и понятно.

Под руку Алену вел франтоватый молодой человек, совершенно не похожий на Алениного мужа. Мужа я видела. Он пару раз заезжал за женой после работы.

Мы проплыли мимо, как два крейсера враждебных государств, соблюдающих временный нейтралитет. После чего я украдкой оглянулась. И поймала взгляд Алены, брошенный через плечо.

Взгляд выражал такую откровенную ненависть, что я даже остановилась.

Интересно! Снова во всем виновата именно я! Виновата в том, что застукала ее на месте преступления, гуляющей под ручку с любовником!

В общем, я как советский пионер: в ответе за все.

В душу мне закралось возмущение. Робкое, непривычное, но все же возмущение.

– Сколько ты еще будешь терпеть? – злобно спросил меня незнакомый внутренний голос.

И покорный раб, сидящий во мне ответил:

– Сколько нужно.

Я вздохнула. Потрясла головой, отгоняя неприятные мысли. Выходной все-таки…

Покрепче прижала к себе сумочку с запредельной суммой и решительным шагом направилась к кафешке-стекляшке, по недосмотру властей оставшейся в нашем парке с советских времен.

Вошла. Огляделась.

Народу с утра почти не было. За стойкой скучала одинокая продавщица, торгующая свежевыжатым соком. На прилавке перед ней громоздились разноцветные фруктовые пирамиды.

Выпить сока, что ли?

Я подошла к стойке и изучила цены. Мама дорогая! Нет, это мне не по карману.

Тут бок, к которому была прижата сумочка, что-то обожгло. Ах, да! Совсем забыла! Мне теперь по карману почти все. Даже свежевыжатый сок.

Я откашлялась. Продавщица сменила скучающее выражение лица на заинтересованное и подалась вперед.

– Один яблочно-морковный, пожалуйста, – попросила я, выбрав самое дорогое сочетание соков в меню.

– Минутку, – ответила продавщица и занялась делом.

А я уселась за свободный столик и положила сумочку на колени.

Господи, как приятно быть обеспеченным человеком! Как приятно не отказывать себе в мелких жизненных радостях!

Подошла официантка. Я заказала мороженое и кофе-гляссе. Обычно я заказывала что-то одно, но сегодня мною овладел бес расточительства. Я мысленно махнула рукой.

Гулять так гулять!

В кафе я просидела долго, почти два часа. Мне было так хорошо, что хотелось воскликнуть, подобно Фаусту: «Остановись мгновенье! Ты прекрасно!»

Однако день неумолимо катился вперед.

Кафе стало наполняться гуляющей публикой. Многие посетители были с детьми, и в помещении стало шумно. Я с сожалением поднялась с места, повесила на плечо сумку, зажала ее под мышкой и пошла к двери.

Пройдусь, пожалуй.

На улице окончательно распогодилось. Солнце светило так ярко, что даже начинало припекать. Я сняла кофту и перекинула ее через руку. Нашла пустую скамейку, присела на нее. Закрыла глаза под черными непроницаемыми стеклами очков и погрузилась в легкую необременительную дремоту.