Читать книгу - "Алхимия убийства - Кэрол Макклири"

Какой горько-сладкой может быть жизнь. Мне нужно успеть на поезд, а меня раздирают два противоречивых чувства: я хочу вернуться в Америку и к своей работе, но мне не хочется расставаться с Жюлем. И хотя французское правительство не поскупилось на благодарность за мою помощь, оно объявило меня персоной нон грата, потому что выставка еще не закрылась, и с меня и моих соучастников преступления взяли слово хранить тайну о происшествии.

Пули полицейских повредили воздушный шар, и он, неуправляемый, продолжал подниматься. К счастью, ветер отнес его к югу от города, где он упал в реку.

Было обнаружено тело Маллио. При подъеме шара пуля попала ему в голову. Тело Перуна не нашли, но полиция осталась довольна, что анархиста постиг заслуженный конец.

— При падении шара никто не мог остаться в живых, — сказал нам инспектор Моран.

Надеюсь, что он прав. Кажется, у Перуна больше жизней, чем у кошки.

А что же разлюбезный Оскар? На нем была, как он выразился, «неправедная кровь», кровь двух акробатов. Они погибли, а Оскара от взрыва спасло тело девушки. По крайней мере одно доброе дело в своей жизни она сделала.

Жюль и Оскар сопровождают и охраняют меня по дороге на вокзал. Мы едем в экипаже, предоставленном самим главным инспектором. Не для того ли, думаю я, чтобы кучер убедился, что я действительно села в поезд?

Поскольку мама приучала меня вести себя как леди и постоянно твердила, что леди никогда не целуется и не болтает языком, мне нечего сказать о последней ночи в Париже за исключением того, что я никогда не представляла, какой романтической может быть ночь и каким горько-сладким — утро.

Жюль просил меня за завтраком остаться на несколько дней. Мне никогда так не хотелось сказать «да», но я знала: чем дольше я задержусь, тем больнее будет расставаться. Жюль ведет образ жизни, к которому я не смогу привыкнуть. Я занимаюсь любимым делом и хочу и дальше заниматься им. Я должна вернуться в Америку. Я готова была просить Жюля не провожать меня на вокзал. Лучше не видеть, как он будет стоять на платформе и махать рукой.

В то утро я сделала то, чего обычно не делаю. Это не в моем характере. Я заплакала. Не перед Жюлем. Плакала, когда умывалась. Мне пришлось сбрызнуть лицо холодной водой, потому что глаза покраснели.

Спасибо Оскару. Благодаря его присутствию я не заплакала снова. Как можно впадать в меланхолию, если напротив тебя в экипаже сидит певчая птица словесности.

— Ну вот мы и приехали. — Оскар выглядывает из экипажа.

Я тихо вздыхаю. Мы прибыли. До разлуки с друзьями остались считанные мгновения. Я делаю глубокий вдох и изображаю на губах улыбку, а Жюль достает карманные часы. Я улыбаюсь, потому что они напоминают мне о трудных моментах в моей жизни, когда мы впервые разговаривали в кафе. Я умоляла его о помощи, а он смотрел на часы и вел себя так, словно я ненормальная.

Слезы наворачиваются на глаза, и я встаю, намереваясь выйти из экипажа.

— Не спешите, дорогая Нелли. — Оскар достает бутылку шампанского. — Мы приехали раньше времени, я позаботился об этом. Мы не уедем, не выпив за вас, Нелли, бесподобную девушку, которая навсегда останется в наших сердцах.

Мы поднимаем бокалы, и Жюль произносит:

— Добавлю, что это невероятно смелая и находчивая женщина. Я не представлял, что женщина способна ни в чем не уступать мужчинам в их мире. Нелли не только останется в наших сердцах, но я когда-нибудь увековечу ее в своем произведении.[51]

— У меня нет слов. Мне оказано такое почтение. У меня есть только одна просьба.

— Да, пожалуйста.

Оскар наклоняется к Жюлю.

— Приготовьтесь, она очень современная женщина.

— Сделайте меня главной героиней. В ваших книгах женщина главной героиней не была никогда. И я хотела спросить: почему?

— Потому что, моя дорогая Нелли, женщины не способны совершать героические поступки, которые приходится совершать моим героям.

— Неправда. Женщина может все, что может мужчина. Ей просто нужно вложить свой разум в то, что она делает.

Жюль усмехается и говорит Оскару:

— Вы можете представить себе, чтобы женщина совершила кругосветное путешествие за восемьдесят дней, как Филеас Фогг?

— Так слушай же…

— Поезд отходит! — Оскар хватает мой бокал, а я едва сдерживаю себя.

Жюль снова достает эти проклятые карманные часы.

— Он прав. Идемте.

Я выхожу из экипажа и быстрым шагом иду к поезду, стараясь скрыть несвойственные леди эмоции в момент расставания, которое должно быть трогательным, но сдержанным. Оскар торопится догнать меня.