Читать книгу - "Разрушительница пирамид - Татьяна Полякова"

В общем, я ответила на стандартные вопросы, доела пирог и, поцеловав на прощание папу, отправилась к маме.

Возле подъезда стоял джип Максика. Может, он, в самом деле, на мамину жилплощадь нацелился? Тут он не угадал – к ней прилагается куча долгов. Хотя держать ухо востро все равно бы не помешало.

Дверь я открыла своим ключом, из комнаты доносились звуки флейты. Мама и Максик медитировали, сидя на полу друг напротив друга.

– Вы насовсем в астрал переселяетесь? – спросила я, садясь в кресло.

– Привет, доча, – сказала мама, поворачиваясь ко мне. – Я решила, в такую ужасную минуту рядом должен кто-то быть.

– Давай ты лучше кота заведешь? – предложила я, игнорируя улыбающегося Максика. – По-любому затрат меньше, и можешь спихнуть кота мне, когда он тебе надоест. Назовем его Максик, чтобы тебе привычнее было.

– Не обращай внимания, – покаянно сказала мама, обращаясь к тренеру.

Мои слова его непоколебимого спокойствия не нарушили, он продолжал улыбаться, светло и загадочно, точно Мона Лиза.

– Что там со стариком? – поднимаясь с пола, спросила мама.

– Убили, – пожала плечами я. – Ночью в дом вломились воры, старик вышел их встречать…

– Значит, Верка так и не явилась?

– Пришла под утро.

– Ужасно лишать жизни живое существо, – влез Максик, тоже поднимаясь.

– Точно, – кивнула я. – Еще ужаснее делать это в доме, где трудилась мама. Кстати, нам придется подумать о работе, есть место бухгалтера на примете. Ты как?

Мама махнула рукой, давая понять, что сейчас это не важно.

– Давай по делу. – И без перехода спросила: – Закурить есть? – Тут взгляд ее пал на Максика, и она чертыхнулась.

– Три глубоких вдоха, – напомнил он.

Мама задышала. Я продолжила рассказ, и дышать маме приходилось все чаще, пока она не взмолилась:

– Дочь, сходи за сигаретами!

– В доме есть мужчина, – напомнила я, меня бы вполне устроило, удались Максик хоть ненадолго.

– Даже не думайте, – покачал головой он. – Курение убивает.

– Светлая мысль.

– Не потакать своим минутным желаниям, а просто отпустить проблему, – сладким голосом продолжил он, обращаясь к маме.

Ее слегка перекосило, что меня порадовало: вполне вероятно, Максик скоренько нас покинет. Терпение никогда не было сильной маминой стороной.

Я продолжила свой рассказ, о портрете, само собой, умолчав. Впрочем, даже не будь здесь Максика, я бы вряд ли решилась об этом откровенничать. В плане мудрых советов мама не сильна, а расстроится почти наверняка. И, что немаловажно, запросто может проговориться, хотя бы тому же Максику. В общем, мой рассказ сводился к вероятным неприятностям, которые, скорее всего, ограничатся пристальным вниманием полиции.

– Мы по уши в дерьме, – заявила мама.

«Да ну? – подумала я. – Вот уж новость».

– Я этих упырей знаю, – погрозила она кулаком, разворачиваясь к окну.

Кто такие эти упыри, не уточнила, одно хорошо: обитали они вне ее квартиры.

– Им лишь бы засудить невинного человека! Помяни мое слово: все на нас свалят. Или на Светку… Она хвалилась, у нее племянник в ФСБ, значит, на нас.

– Мы живем в правовом государстве, – тут же влез Максик.

Но я перебила:

– Это ты живешь, а нам не повезло.

– Откуда такой скептицизм? – возмутился он. – Я уверен, никому и в голову не придет обвинять вас. С какой стати?

– С той, мальчик мой золотой, что у сильного всегда бессильный виноват, как сказал Пушкин, – заплакала мама, а я аккуратно поправила:

– Крылов.

– Что?

– Крылов сказал. Это басня.

– Выучила на свою голову! Да что за характер! – всплеснула руками мама. – Хоть бы раз промолчала из уважения к матери.

– Просто Ева любит точность, – поправил Максик, по обыкновению улыбаясь.

Улыбка была открытой и честной и теоретически должна была вызывать доверие. Но у меня почему-то не вызвала.

– Кстати, тебя тоже в оборот возьмут, – ласково сообщила я. – Заодно узнаешь, в какой стране живешь.

– Максик-то здесь при чем? – нахмурилась мамуля.

– Начнут проверять наши связи и его вниманием не обойдут. Появился он недавно, и ваша внезапная дружба обязательно вызовет подозрения.

– Ничего страшного, – закивал Максик.

– Кстати, он тебя о работе, случайно, не выспрашивал?

– В общих чертах, – нахмурилась мама. – Ничего такого… в смысле не выспрашивал, а я не рассказывала.

– Ну и славно. Продолжайте дышать, а я пошла.

– Что, ты говоришь, у старика украли?

– Картины, еще, кажется, золото и деньги. Ты про сейф знала?

– Нет. В доме был сейф?

– В спальне.

– А что за картины? – опять встрял Максик.

Тут я вспомнила, что вчера сболтнула про Пикассо, и поморщилась. Кто меня весь вечер за язык-то тянул! Пикассо, Пикассо…

– Висели какие-то в гостиной, – отмахнулась я. – Кто предупрежден, тот вооружен, – добавила, направляясь к двери.

– Это римское выражение, – счастливо улыбнулся Максик.

– Правда? Ну, римское так римское.

Мой пакет стоял в прихожей. Я с тоской взглянула на него, гадая, где бы его забыть. А вдруг кто-нибудь не поймет, что это Пикассо, и в мусорку отправит? По моему мнению, там портрету и место, но произведение искусства надо сохранить, а не по помойкам разбрасывать. Сунув его под мышку, я покинула квартиру.

Тут и позвонила Олеська.

– Куда пропала? – с намеком на обиду спросила она.

– Давай я тебе позже перезвоню, поболтаем в спокойной обстановке.

– Ну, давай. А у тебя все нормально? Голос какой-то напряженный.

– В доме, где работала мама, хозяина убили.

– Этого противного Льва?

– Точно.

– Ужас. А кто убил?

– Откуда мне знать?

– Ладно, не злись, потом все расскажешь. Как приедешь домой, сразу звони мне. Ужас, – повторила она. – Просто страшно жить.

Я убрала мобильный и побрела к остановке. Из потенциальных советчиков оставалась лишь Олеська, но на нее я тоже не особо рассчитывала – начнет кудахтать, а дельного ничего не скажет.

Добраться отсюда до моей квартиры можно было двумя общедоступными способами: на автобусе и на троллейбусе. Автобусная остановка находилась совсем рядом, но автобусы ходили редко, с троллейбусами дело обстояло лучше, но идти к остановке значительно дальше.