Читать книгу - "Искатель, 2003 № 04 - Журнал «Искатель»"

проходной двор и позвонил в квартиру первого этажа. Дверь открыл тощий мужчина с небритым лицом. Чадовича удивили его щеки, которые на худом лице подрагивали, как грязный студень.

— Гражданин Танцулин? — спросил участковый.

Вместо ответа, небритый мужчина приглашающе отступил вовнутрь квартиры. Милиционеры вошли. Хозяин квартиры сообщил почти доверительно:

— Я вас ждал.

Оперативники переглянулись. Участковый от вопроса не удержался:

— Почему же?

— Сколько веревочка ни вьется…

Чадович не удержался от другого вопроса, который вылетел из него, как пробка из бутылки шампанского:

— Где она?

— В комнате.

Участковый ловко защелкнул на руках Танцулина наручники. Чадович прошел в неприбранную комнату с неметенным полом, с грязной посудой на столе и тяжким спиртоносно-луковым духом. Футляр со скрипкой лежал на диване. Чадович подскочил и вовремя замер, вспомнив о процессуальном оформлении. Он достал мобильник и набрал номер.

— Товарищ майор, нашел!

— Где она?

— Лежит в футляре на диване. Как оформить: отпечатки пальцев, протокол изъятия, с понятыми?..

— Футляр-то открой, — посоветовал майор.

Чадович уже протянул руку, которая повисла недонесенной. Краем глаза он увидел в углу на стене… Скрипка висела открыто и простенько, как семейная фотография.

— До развода жена пиликала, — сказал Танцулин.

Лейтенант рывком открыл футляр — в нем лежала бутылка водки «Столичная».

— Из универсама. Сумки проверяют, а футляр стесняются. Ну, поллитровку и положу. Ребята, честное слово, всего бутылок пять вынес…

14

Валентин Павлович совершал утренний обход квартиры. Двухкомнатная малогабаритка, но ценность жилплощади определяется не метражом. В сущности, это был музей. Впечатление музейности складывалось и потому, что все предметы стояли-виседи открыто, напоказ. Кому? Редким понимающим людям. Какой же смысл иметь красоту и держать ее в сундуках? Он знал, что в раритетах смыслит немного, но они, раритеты, существуют не для искусствоведов, а для людей разных; раритеты творились не для каталогов, альбомов и диссертаций, а для того, чтобы человек ими любовался.

Валентин Павлович брел по квартире с чашкой кофе в руке…

Большая, до полуметра, икона в серебряном окладе, гравировка, полихромная эмаль по скани. Мастерская Павла Овчинникова, 1892 г.

Картина Абрахама ван Хуфа, редкий мастер XVII века, в Эрмитаже только одна его картина. Были сомнения, что это не подлинник, но говорят, что даже в Третьяковке есть подделки…

Пастель Николая Рериха, а рядом «Портрет мужчины с трубкой» неизвестного художника. Портрет не на полотне, а маслом на прокатной меди…

Еще две иконы. «Зачатие св. Анны», дешевенькая, купил за 50 долларов. А вот сколько стоило «Рождество Марии» XV века, он не знал. Коллекционеры-выжиги уверяли, что иконный бизнес приносил доходов больше, чем наркотики…

Серебряный кубок с крышкой и фигуркой, вес в два килограмма, изготовлен венской фирмой «Майер» в 1864 году. За кубок давали до десяти тысяч долларов…

Истинные коллекционеры, как правило, имели узкую специализацию. Марки собирали какой-нибудь страны, деньги — конкретного периода, книги — определенного направления. Даже живопись систематизировали: только портреты, только батальные сцены, только лошадей… Валентин Павлович был всеяден — лишь бы вещь ценная.

Бутылка ливадийского белого портвейна якобы из личной коллекции Николая II. По крайней мере, царская печать стояла, двуглавый орел…

Фигурка «Дворник», одна из семидесяти, выполненных Карлом Фаберже в 1910 году по заказу Нобеля в цикле «Петербургские уличные типы»…

Пятитомник «Отечественная война 1812 года и русское общество», изданный в 1912 году…

Немного нумизматики, монеты, потому что собирание банкнот зовется бонистикой. Копейка с изображением Георгия Победоносца и полушка с Российским гербом…

Экспонат особый, в принципе простенький, — бронзовая статуэтка. Но этой статуэткой коллекционер по кличке Жлоб ударом в висок убил другого коллекционера Марка Глейхмана, труп завернул в ковер и на своей машине увез в родную деревню Туточкино. Статуэтка побывала в суде как вещественное доказательство и в конце концов попала в комиссионку…

Входная дверь ожила. Ключи от квартиры были только у жены, с ним не разведенной, но все-таки бывшей. Даже в просторном плаще она казалась полноватой. Усмехнувшись, спросила:

— Все худеешь?

— В Евангелии сказано: «Умервщляй себя и оживешь».

— Валентин, тебя же ветер качает…

— Нет, я сам качаюсь.

— Ничего не делаешь…

— Я на пенсии.

— Ничем не занят…

— Татьяша, я любуюсь коллекцией.

— Ты не любуешься, а стережешь ее.

Осмотрев диван — не раритет ли? — Татьяна присела на краешек, готовая сорваться и уйти. Когда молчание стало таким длинным, что казалось, напольный серебряный подсвечник зазвенит от плотной тишины, Валентин Павлович предложил:

— Чаю выпьешь?

— Живешь на первом этаже при таких ценностях и не боишься?

— На окнах решетки, двери железные и квартира на сигнализации.

— Когда я уходила к дочери, ты обещал съехаться с ней…

— А коллекция?

— Выделим тебе комнату.

Он задумался. Всегда кажется, что думающий человек более покладистый: если задумался, то, значит, засомневался. А уж если он улыбнулся, как Валентин Павлович…

— Татьяна, у ее жениха странное имя.

— Что в нем странного?

— Понтон.

— Антон, а не Понтон. Валентин, тебе пора посетить психиатрию…

Ушла она, неприятно и демонстративно шурша плащом. А когда-то радовались вместе с ним приобретению первой диковинки. Что же они тогда купили?

Валентин Павлович прошагал в туалет. Мысль въелась: действительно, что и где они купили, положив начало коллекции? Расстегнуть брюки он не успел. Мозг уловил грядущую секунду. Не то глаза затмило, не то сердце схватило…

Удар в живот, по голове, вдоль спины… Треск и гул… Уходящий из-под ног пол… Все это слилось в единое и мгновенное действо…

Валентин Павлович потерял сознание.

15

Леденцов смотрел на молодых оперативников сурово не потому, что они были в чем-то виноваты, а потому, что они подчиненные. Лейтенант Фомин доложил о раскрытии квартирной кражи: подросток влез через форточку и украл плеер, несколько порнушных кассет и четыре тома пресловутого Гарри Поттера. Все правильно, кража; правильно, кража раскрыта. Статистика отразит работу уголовного розыска.

— Чадович, как скрипка?

— Работаю, товарищ майор.

— Учти, дело на контроле. Мы все ищем эту скрипку, а ты впереди, вроде паровозика.

— Есть, вроде паровозика.

— Аккумулируй и координируй.

— В каком смысле?

— Аккумулируй информацию, координируй действия…

Леденцов вздохнул. Складывалась прикольная ситуация, которую мало кто понимал. Украдены книги с плеером на сумму незначительную, и украдена дорогущая скрипка. Первое преступление раскрыто, второе нет. Раскрываемость пятьдесят процентов. Неплохо для отчета. Но майора задевала даже не статистика…

Первую кражу совершил подросток, скорее всего, впервые. Вторую совершил профессионал. Первого поймали, второго нет, и неизвестно, поймают ли. Картина типичная. Со временем что же происходит? Слабая и неопытная часть криминала выходит из игры, пополняясь новичками… А опытная, профессиональная, рецидивная, мафиозно-бандитская продолжает жить и глумиться над народом?

— Людей не хватает, — мрачно поведал избитую мысль капитан Оладько.

— Да? —