Читать книгу - "С тех пор как ты ушла - Сагит Шварц"

здание ранчо в качестве пациентки, то представила, как меня приветливо встречает мама, как она говорит, что мне просто приснился плохой сон, что она ждала меня тут и теперь все будет хорошо.

Но мамы давно не было, и мне предстояло остаться в терапевтическом центре одной.

Глава 8

– Когда я была старшеклассницей, – объясняю я по телефону Эдди, пока веду машину, – меня после маминой смерти отправили в лечебницу с проживанием в Хидден-Хиллз. Там лечили расстройства пищевого поведения. Через некоторое время я поняла, что мама проходила там первую клиническую практику в качестве интерна, – она показывала мне свою фотографию на фоне здания терапевтического центра. Но вот что странно: сперва там не нашлось для меня места, а потом оно ни с того ни с сего появилось прямо среди ночи.

– То есть ты думаешь, что, будь твоя мама жива, она могла приложить к этому руку? – спрашивает он.

– Не знаю, – вздыхаю я. – Когда меня туда поместили, я спрашивала кое-кого из сотрудников, помнят ли они маму. Некоторые сказали, что да, и выразили соболезнования, но никто не упомянул, что она помогла устроить меня на лечение. Я тогда решила, что папа знал об этом центре по маминым рассказам о работе, позвонил туда и привлек маминых знакомых, чтобы организовать мне койку.

– Звучит логично, – соглашается Эдди.

– Но теперь я гадаю, не могла ли мама сама все это устроить. Центр до сих пор существует, поэтому сейчас я поеду туда. Посмотрю, вдруг там еще работают те же люди, что в мое время, хотя бы кто-нибудь из них. И, может, кому-то что-то известно про маму.

– Если сможешь подождать до завтра, я тебя отвезу, – предлагает он. Сара уже вернулась из школы, и сейчас они оба дома.

– Не хочу тебя дергать. Ты и так очень помог мне утром, – говорю я.

– Да мне вовсе нетрудно, – возражает он.

– А еще я не могу ждать, – признаюсь я.

– Понимаю, – говорит Эдди. – Просто мне хотелось бы поехать с тобой.

– Привет, Лима! – слышится на заднем плане возглас Сары.

– Передай дочке привет и обними ее за меня, – прошу я.

– Хорошо, – обещает он.

Когда мы уже повесили трубки, я думаю вот о чем: до сих пор бороться со страхом, что из меня не выйдет хорошая мать для Сары, мне помогало одно-единственное обстоятельство – у меня была замечательная мама, которая меня любила. По этой же причине десять лет назад, будучи замужем за Джеем, я решила, что смогу стать хорошей матерью.

Я очень боялась заводить детей, потому что знала, каково это – потерять маму. Меня терзал жуткий страх, что теоретически трагедия может произойти снова, и тогда еще один ребенок останется сиротой.

Если в раннем возрасте с человеком случается несчастье, к нему – в отличие от тех, кто столкнется с потерями лишь десятилетия спустя, – приходит понимание: он уязвим. Становится ясно, что страшные события не обязательно происходят только с другими, они могут настигнуть и его самого, причем в любой момент.

Несмотря на бремя этого знания, кое-что помогло мне решиться познать материнство: понимание того, какой замечательной была моя мама. Ее пример внушал надежду, что роль матери мне по плечу, и заглушал неумолимое тиканье часов, отсчитывающих время, которое я смогу провести с ребенком.

Но стоило мне забеременеть, как внутри разбушевались гормоны, начались тошнота и трудности с приемом пищи. Я стала терять вес, и это вновь пробудило к жизни расстройство пищевого поведения. А я-то думала, что распрощалась с ним больше десяти лет назад!

Не у всех, кто ограничивает себя в еде, развивается РПП. Его причина таится в наследственности; точно так же не всякий выпивающий становится алкоголиком. Но для генетически уязвимых людей вроде меня любой дефицит энергии, по какой бы причине он ни наступил (в моем случае – беременность, тошнота и попытки заставить себя нормально питаться), приводит к риску рецидива. Именно это со мной и произошло.

Разве могла я стать для кого-то матерью, если мои родители умерли? Страх и одиночество легко заставили меня вернуться к ограничениям в еде – так я пыталась заглушить в себе боль от громады потерь.

Когда Джей впервые заметил, что я стала мало есть, он списал это на тошноту и гормоны первого триместра беременности, но в определенный момент сообразил, что я снова извожу себя голоданием. Он и сам был клиническим психологом (мы познакомились в аспирантуре) и знал, что в юности у меня была анорексия, поэтому потребовал, чтобы я обратилась к специалистам. Он тревожился не только обо мне, его волновало и состояние будущего ребенка, и он имел на это полное право.

Но к тому времени, как я получила помощь, в которой так нуждалась, было слишком поздно: у меня случился выкидыш. Наш брак не выдержал испытания. Было много взаимных обвинений, и в итоге Джей подал на развод. Как и я, раньше он считал, что мое РПП давно осталось в прошлом, однако нам обоим пришлось на горьком опыте убедиться, что эта болезнь – враг изворотливый и коварный, которого нельзя сбрасывать со счетов.

Эдди знал, что я уже была замужем, но я никогда не рассказывала в подробностях, отчего распался мой брак. Меня беспокоила реакция Эдди: вдруг он больше не захочет продолжать наши отношения? Кому понравится, что женщина, потерявшая нерожденного ребенка из-за расстройства пищевого поведения, воспитывает его дочь?

В этом и заключается настоящая причина, по которой я стараюсь держать Эдди на некоторой дистанции. При таком подходе можно не рассказывать ему всей правды. Но теперь настало время открыть карты. Пусть Эдди и терпелив, неизвестно, сколько еще он готов ждать.

Я не хочу потерять ни его, ни Сару, но понимаю: он должен знать обо мне всё, чтобы решить, хочет ли он и дальше идти со мной по жизни. Скрытничать нечестно по отношению к ним обоим. Эдди хочет, чтобы у девочки была мать, и если я не подхожу на эту роль, незачем лишать его возможности найти кого-то другого.

Терапевтическая группа поддержки помогла мне собраться с духом и подготовиться к серьезному разговору. Раз за разом я возвращалась к главной мысли, которую собиралась донести до Эдди: хотя РПП и вновь подняло голову во время моей беременности, я твердо решила делать все необходимое для выздоровления, поэтому он может на меня рассчитывать. Я стану замечательной мамой для Сары, ведь у меня самой была лучшая мама, какую только можно вообразить.

Однако сейчас я невольно думаю о том, что