Читать книгу - "Закат созвездия Близнецов - Антон Леонтьев"

Помимо этого Катя занималась на курсах немецкого языка, так как цены там были приемлемые, а родители ее не могли позволить себе нанять дорогостоящего репетитора, преподавателя вуза.

Одна из них, самоуверенная дама, которая, поговорив с Катей пару минут на немецком, скривив губы, сказала, что «материал сырой», но «при желании можно попытаться его доработать». Под желанием она понимала пятнадцать долларов за академический час три раза в неделю. Ипатовы, посовещавшись, отказались от ее услуг. Дама, которая работала в педагогическом университете, пророчествовала:

— Если вы думаете, что кто-то за меньшие деньги подготовит вашу дочку к поступлению в вуз, то жестоко ошибаетесь. Она девочка неглупая, однако теперь все зависит не от абитуриента, а от репетитора. Вы же знаете, я старший преподаватель на кафедре, кандидат наук, кроме того, мой муж — член приемной комиссии. Так что лучше соглашайтесь, а то идти вашей Кате учиться на воспитателя детского сада или преподавателя начальной школы.

Катя же, девушка в общем-то покладистая, жизнерадостная и добрая, иногда могла проявить невыносимое упрямство. Так получилось и в тот раз. Дарья Гавриловна сбегала к своей маме, бабушке Кати, и та сказала, что поможет с деньгами — им с дедом как участникам войны платили большие пенсии. Дарья Гавриловна сообщила об этом Кате, думая, что обрадует дочку, но та ответила:

— Мама, не нужно мне никаких репетиторов, я поступлю в вуз своими силами!

— Ну, ну, — скептически поцокала языком дама из педагогического университета, чей муж сидел в приемной комиссии. — Видали мы таких, упрямых. Деточка, вам русским языком сказали — без связей все равно не поступишь. Или тебе по-немецки еще сказать? Витамин Бэ нужен, витамин Бэ![2]

Катя одарила преподавательшу лучезарной улыбкой, которая сводила с ума всех одноклассников Ипатовой, и поставила перед собой цель — во что бы то ни стало поступить в вуз. При этом она сказала родителям, что не пойдет в педагогический, а намерена сдавать экзамены в Волгоградский государственный гуманитарный университет.

— Он и выше котируется, и язык там лучше преподают, и готовят не учителей, а лингвистов-переводчиков, — сказала Катя, которая уже приобрела рекламную брошюру этого вуза.

— Но дочка, — попыталась возразить Дарья Гавриловна. — Учитель же — это так хорошо! Иностранный язык всегда поможет тебе жить, иметь кусок хлеба и даже с маслом и икрой. Посмотри на нашу соседку, тетю Киру, она преподает математику, ну и какая разница, у нее учеников два десятка. Кира ездит летом за границу, шубу из песца купила, квартиру обставила дорогущей мебелью. Такой шик!

— Тоже мне, предел мечтаний, — фыркнула Катя. — А я стану переводчиком, устроюсь в крутую московскую фирму и вообще выйду замуж за немца!

— Катя-то выросла, — говорили потом вечером на кухне Ипатовы. Дарья Гавриловна даже всплакнула, однако Александр Александрович поддержал дочь, сказав, что та молодец и не должна пасовать перед трудностями.

— Ты им, дочка, еще покажешь, — сказал он. — Я в тебя верю. И мама тоже верит, просто она боится, что твои мечты разобьются вдребезги.

— Ничего не разобьются, — упорно твердила Катя. — Я поступлю в университет сама, вот увидишь, папка!

И сдержала слово! Кажется, никто, кроме самой Кати, действительно не верил, что это у нее получится. Она набрала тринадцать баллов, сдав три экзамена — два по немецкому, письменный и устный, на «пятерки», и сочинение по русской литературе на твердый «трояк». Судя по слухам, единственный человек, который получил в универе за сочинение на вступительном экзамене пятерку, потом рехнулся и оказался в сумасшедшем доме.

Сумасшедший дом, она же известная всему городу психушка номер семнадцать, ставшая притчей во языцех и поводом для местных шуток, располагался тут же, всего в ста метрах от университета. Безымянный высокопоставленный чинуша, чья легкая рука поставила подпись под планом строительства гуманитарного университета, возведенного в конце семидесятых одним из последних в стране до того, как сверхдержава развалилась, наверняка скончался от непрекращающихся пароксизмов икоты. Ибо его поминали недобрым и иногда совсем даже непечатным словом все — начиная от студентов и их родителей и заканчивая водителями рейсовых автобусов.

Университет возник в географическом центре города Волгограда. Л сам город растянулся по берегу Волги чуть ли не на сто километров — почти как Нью-Йорк или Лос-Анджелес. Однако условия жизни в городе были весьма далеки от американских.

Между относительно плотно застроенными островками многоэтажек, магазинов и школ зияли пустынные буераки, полные многолетнего мусора камышовые заросли и кривые домишки, которые восходили даже не к сталинградской эпохе города, а к се предшественнице — царицынской. Именно на одной из таких пустошей и было решено возвести университет. Причем не где-нибудь, а на Лысой горе, как она именовалась в народе.

Когда-то, во времена Второй мировой, эта возвышенность являлась плацдармом ожесточенных боев советских и нацистских войск. На горе до сих пор было полно извилистых окопов, в которых местная ребятня находила ржавые патроны, дырявые каски, штыки и побелевшие человеческие кости. Именно там стояли несколько мрачно-сизых корпусов психиатрической клиники номер семнадцать. Однако сама Лысая гора, казалось, ждала стройки десятилетия.

Таковой и стало возведение здания университета. Говорят, что местные бюрократы, рисуя столичным контролерам прелести данного места, указывали дланями на Волгу, бегущую внизу, за лесопарком, железной дорогой и пятиэтажками.

— Наши студенты смогут любоваться великой русской рекой, — восторженно говорили они. — Посмотрите, товарищи, какой великолепный вид! А если присмотреться, — они указывали в другую сторону, — то можно увидеть и статую Матери-Родины. Этот монумент будет вдохновлять наших студентов на новые подвиги!

Московские гости, от решения которых зависел исход дела, позволили себя уговорить. Впрочем, утверждают, этому способствовал вовсе не идиллический вид с Лысой горы на Волгу, а шикарный банкет и завершившие его эксклюзивные ночные празднества, на которые были допущены только избранные.

Никто не учел, что Лысая гора была, пожалуй, самым продуваемым местом в городе. Иногда, когда ветер дул с горы, подняться вверх по пологому склону даже на двести метров было очень сложно. Зато спуститься, особенно зимой, когда дорога покрывалась толстенной коркой блестящего льда, было проще простого — только скользи вниз, не задерживаясь, к остановке, чтобы дождаться редко курсирующего автобуса. Сколько во время этого экстремального слалома было сломано ног, разбито носов и вывихнуто ключиц, никто толком не знает. Одно слово — много! Но чиновники этого не учли, они посещали место будущей стройки поздней весной, сами наверх не карабкались, их везли, весело пофыркивая, черные «Волги». А то, что студенты немного напрягаются — так это даже полезно, им, молодым, это нужно, не все же время ломать голову за учебниками, мускулы тренировать надобно!