Читать книгу - "За кулисами в Турине (Плохая война – 7) - Алексей Вячеславович Зубков"

— Это наша городская стена, — гордо сказал Гвидо, помогая Марте подняться.

Знакомый стражник за мелкую монетку пустил их на стену. В эти дни многие желающие осматривали город со стены, и стража неплохо подняла серебра за экскурсии.

— Пройти через замок нам не дадут, — сказал Гвидо, — Поэтому двинемся в другую сторону.

Замок Акайя защищал юго-восточные ворота. Но он не громоздился над воротами и вокруг ворот, как часто делали в других городах. Владельцам замка нужен был внутренний двор, а не большая дорога внутри стен. Ворота и давно вросший в землю подвесной мост находились южнее.

Гвидо повел Марту к южному углу стены.

— Вот там, видишь, гора.

— Вижу.

— Там замок Монкальери, где Карл Добрый принимает Франциска Первого. Не знаешь, у французского короля уже есть какое-то погоняло? Умный там или смелый?

— Кажется, пока нет.

— Ну и ладно. В Монкальери будет турнир. Площадка под ристалище там говорят, маленькая. И говорят, что кого попало пускать не будут, чтобы господам не стало тесно. Но нас с тобой пустят.

От южного угла открылся вид на две колокольни на юге.

— Там аббатство Санта-Мария-ди-Карпиче, — Гвидо показал на дальнюю, — Они долго тянули тяжбу с Сансеверино насчет мельниц и не вытянули. Мельницы достались сеньору Лодовико. Аббат — его родной брат. Они вроде и не дружат, но не враги. Послезавтра аббатство собирается поставить мистерию на большой площади. Не представляю, как они успеют. Меньше недели на подготовку. Когда мы с парнями берем какого-нибудь богатого купца, мы и то тратим несколько дней, а то и недель. А тут такое серьезное дело, целый король будет смотреть.

Проходя к южному углу, Гвидо ткнул пальцем на ближнюю колокольню.

— Там церковь святого Валентина. Говорят, что он в языческие времена венчал солдат. А язычники не хотели, чтобы солдаты были женатые, и его убили.

— Вот дураки, — фыркнула Марта, — От язычников, наверное, все солдаты убежали к христианам.

— Почему?

— Потому что солдат должен быть женат.

— Зачем?

— Мой первый муж был солдат и второй муж был солдат.

— Ты дважды вдова? — удивился Гвидо, — Хотя да, не удивительно.

— Кому еще солдаты могут доверить свое имущество, как не женам? — продолжила Марта.

— Не знаю. Слуг нанять. Подмастерьев каких-нибудь.

— Слуги и подмастерья сбегут со всем обозом, как только им покажется, что армия проигрывает сражение. У ландскнехта нет никого вернее, чем его кампфрау.

— Жены тоже бывают неверными.

— Но слуги бывают неверными намного чаще. Они и клятву перед Господом не дают.

Прошли по стене еще немного.

— Вон там, смотри, крышу видно, это замок Ступиниджи. Говорят, что замок герцогский, но живет там маркиз Джанфранческо Паллавичино ди Зибелло из миланских Паллавичино. Сейчас у него остановились д’Эсте, у которых свита из пяти или шести городов, считая Милан.

— Ты не пропустил какие-нибудь достопримечательности в городе? Все только за стену смотришь.

— Да, точно, — Гвидо повернулся в сторону города, — Вот в том доме у нас Университет. Отсюда почти и не видно, дом небольшой. Целых три факультета. Искусства и медицины, права, теологии. Совершенно ненужное заведение, но влияет на статус города. Как епископский дворец. Шамбери претендует, что там столица, но у них ни епископа, ни университета.

— Студенты сильно шалят? — спросила Марта.

— Да так. Легко пропивают все деньги и одежду, поэтому охотно покупают теплые вещи, даже когда знают, что краденые. В драку лезут как шальные, на голый понт не возьмешь. Да и было бы зачем.

— Из-за девушек.

— Вот только из-за девушек. И еще из-за игр. Студенты, когда садятся играть в карты или в кости, считают. И выигрывают.

— А горожане — не считают?

— Нет, конечно, — возмутился Гвидо, — Игра это про удачу. Влиять расчетами на удачу это колдовство. Нумерология называется. Даже церковь такое осуждает.

Прошли до северо-западных ворот.

— Там за воротами — Гадюшник. Без меня туда не ходи. Даже если денег предложат. Тебе и стража у ворот скажет, что приличным дамам в Гадюшнике делать нечего. Могут не пропустить. Охота им потом искать тебя там живую или мертвую. Но мало ли тебя черти понесут в обход городской стены с севера. Иди или через город, или вдоль реки, больше никак. Друзьям своим тоже скажи.

— Буду знать. Спасибо.

— Чуть не забыл, — Гвидо ткнул пальцем в середину города, — Вон там старинная церковь Сан-Доменико. При ней женский монастырь, если вдруг так нагрешишь, что даже дон Убальдо не спасет. При монастыре библиотека, а в соседнем здании подворье инквизиции.

— У вас есть еретики? — спросила Марта.

— Не знаю, — пожал плечами Гвидо, — Если бы не инквизиция, наверняка бы были.

С северного угля Гвидо показал на горы вдали.

— Через горы к нам приходят паломники. Там по пути стоят два аббатства. Сан-Антонио-ди- Ранверсо в долине прямо на дороге и Сакра-ди-Сан-Мигеле на высокой горе немного к югу от пути. Раньше весь поток шел через Сан-Мигеле, хотя и в гору приходилось топать, а на моей памяти паломники уже с год как предпочитают не подниматься в Сан-Мигеле, а пройти немного дальше до Сан-Антонио. Особенно, зимой, когда снег и лед.

Обошли три четверти города. Добрались до северо-восточных ворот.

— Здесь слезем и пойдем пожрем, а то в брюхе бурчит, — сказал Гвидо, — Ты как, голодная?

— Конечно. Но не умираю, могу еще погулять. Что там дальше будет по стене?

— Ничего интересного. Ворота Палатин, которые перед нами, охраняются двумя башнями. Подвал у башен общий, в нем городская тюрьма. Я там несколько раз чалился. Ворота без всяких укреплений, кроме башен, выходят на соборную площадь. Вот наш собор. Дальше вдоль стены к собору пристроен дворец епископа. Нам по какой-то черт прислали епископа из Генуи, еще и Медичи. Говорят, в местных раскладах в натуре не шарит, но толковый и сплеча не рубит. Сейчас за него викарий. То еще ссыкло, особенно при всех позолоченных задницах, которые на каникулы понаехали. Ничего не решает, но нам не больно и хотелось, чтобы он тут решал. Потом между дворцом епископа и замком просто большая площадь для всех городских собраний, а то соборная маленькая и на самом проходе. После площади замок, а там мы