Читать книгу - "Час тигра - Михаил Зайцев"

Первый занял позицию возле закрытой двери, спиной к задвижкам и замкам, лицом ко мне. Противогаз первый не надевал, ему, оператору, без нужды прятать физию.

Номер третий отодвинул листок с текстом ультиматума на край фанерного квадрата, нагнулся, левой рукой в грязной шерстяной перчатке схватил запястье моей здоровой, целой конечности, правой прижал к фанере мое предплечье, заканчивающееся культей. Ладонь номера второго по имени Артур усилила давление на мой загривок, я услышал, как чиркнул металл по пластмассе, это Артур выхватил клинок из ножен.

– Расправьте плечи, мужики, приготовьтесь к съемке, бодрее держитесь, приободритесь, живо! – прикрикнул на сотоварищей командным тоном оператор. – Внимание... Мотор!

Моя щека пуще прежнего сплющилась о фанеру, мой правый глаз ничего, кроме фанеры, не видел, но левый отчетливо узрел блеск опускающегося, не торопясь, лезвия. Все! Все, чего хотел и не хотел, я узнал, много понял, свежей информации больше не будет, а будет боль, только боль и смерть! Пора! Пора меняться с палачами ролями, жертву я сыграл талантливо, однако актерский – не самый главный из моих талантов.

Я резко прогнулся в оседланной Артуром пояснице, выполнил мах сомкнутыми ногами, и подошвы свадебных ботинок, в основном левого на здоровой ноге, правым чуть слабее, ударили в затылок седока с ножом.

Будто соломенный стожок порывом ураганного ветра, Артура снесло с насиженного места. Кинуло грудью на мой затылок, перевернуло вверх тормашками, швырнуло под ноги видеооператору и режиссеру по совместительству.

Перелетая через меня, Артур задел плечом макушку номера третьего, хват тройки ослаб, и одновременно с обратным махом согнутых в коленях ног я освободил обе свои руки – и целую, и увечную.

Мои резко взметнувшиеся вверх и еще более резко опустившиеся вниз ноги врезались в край фанеры, сбили ее с подставок ящиков, сломали шаткую конструкцию импровизированного хирургического стола. Я на корточках, мгновение – и здоровая нога отталкивается от пола, прыжок – и больная приземляется вплотную к третьему номеру, удар растопыренными пальцами единственной пятерни по круглым стекляшкам противогаза. Стекла трещат, проваливаются в углубление глазниц, номер три слепнет.

Толчок хромой ногой, широкий шаг здоровой, перешагиваю скособоченный фанерный лист, бью обрубком правой руки, тыкаю культей в шею режиссеру и оператору.

Оглушенный подошвами моих впервые надетых на свадьбу ботинок, Артур, приземляясь после насильственного кувырка, едва-едва не опрокинул первого. Первый едва-едва справился с дисбалансом, и тут моя культя перебила ему гортань.

Первого мотнуло к двери, стукнуло о ее гулкую поверхность, он уронил видеокамеру и тихо испустил дух, медленно сползая по дверной панели.

Сгибаюсь в немного ноющей после аттракциона «гуттаперчевый дядя» пояснице, вынимаю из кулака надежно нокаутированного Артура нож. Артур рефлекторно, бессознательно цепляется за рукоятку, освобождаю нож, взявшись за плоскость лезвия, повернув и дернув, подбрасываю оружие, перехватываю, как надо, и раз – бью не сильно острым кончиком лезвия по запястью правой руки Артура, два – сгибаю колени, поддеваю культей его левый локоть и бью острием по левому запястью.

Ранки на запястьях несостоявшегося палача крошечные, нож самую малость вспорол плоть, однако колол я не абы куда, а попадал в особые области, в специальную точку с ну очень сложными, язык сломаешь, японскими названиями. В результате моего щадящего хирургического вмешательства Артур не сможет, как минимум, в течение четверти часа шевелить пальцами, спустя же пятнадцать минут онемение кистей у него пройдет.

– А-а-а-о-о-о! – заорал номер третий, шок у него закончился, началась боль. Осколки вдавленного в глазницы стекла окрасил кровавый багрянец, кровь потекла по резине маски.

Я метнул нож.

Есть! Есть еще, как говорится, порох в пороховницах – лезвие пробило грудную клетку, вошло в тело по рукоять, бросок смертоносной стали получился достаточно сильным и точным, чтобы прекратить мучения слепого.

Ну, вот и все... То есть – готовы все трое. Номера первый и третий готовы предстать перед богом, ежели они христиане или магометане, их души готовы к реинкарнации, ежели исповедуют буддизм, или к небытию, если они атеисты. А номер второй скоро будет готов для беседы.

Уф-ф-ф, как же я устал... Одежда мокрая, голова потная, в ботинках хлюпает, кровавые мозоли болят... Возраст, ничего не поделаешь, чем мы старше, тем крепче дружим с госпожой Усталостью...

Фу-у-у... Как же мне скучно, господа. Дежа-вю – ощущение, что это уже случалось однажды, что проживаю эту жизнь повторно, будто смотрю одно и то же кино снова и снова, снова и снова... А ведь и правда, уже встречались на моем жизненном пути пронумерованные головорезы с цифрами вместо имен, и мне попадались, и...

Я встряхнул головой, стер ненужные мысли, будто удалил компьютерный вирус из биокомпьютера, и занялся насущной суетой.

Во-первых, я вооружился – снял с номера первого ремень с ножом и кобурой, нацепил его на себя, вытащил пистолет из кобуры на поясе у третьего, сунул старый добрый «стечкин» за полоску ремня возле пряжки.

Во-вторых, я извлек из камеры кассету с записью моего взбрыка и при помощи каблуков уничтожил ее на фиг.

В-третьих, я заглянул в технический шкаф и обнаружил там, помимо видеокассеты для второй убийственной серии, целлофановые пакеты с чистой одеждой, а также сухую обувь. Пошуршал пакетами со сменной бандитской одеждой и нашел адскую машину, иначе говоря – самодельную мину. Так себе, мина, грубовато сработана: похожий на брикет детского пластилина кусок пластита, спаянный кое-как электродетонатор, проводки к будильнику фирмы «Ситизен», часы примотаны к пластиту синей изолентой, медицинским пластырем к корпусу будильника крепится батарейка «Энерджайзер». Батарейку надлежит вставить в гнездо в боку корпуса, изолента не помешает. Стекло с циферблата снято, красную стрелку «звонка» следует устанавливать пальцем. Пластита, кстати, не очень много, однако вполне достаточно, чтобы превратить это помещение в руины, под которыми меня, обезглавленного, видимо, собирались похоронить.

В предпоследнюю очередь я занялся все еще прибывающим в бессознательном состоянии номером вторым по имени Артур. Снял с его физиономии маску, перекинул через безвольно болтавшуюся голову лямку противогазного подсумка и забросил маску с подсумком в угол, чтоб позже они не мешали Артурчику шарить пальчиками-куколками по пузу, нашаривать оставленную ему кобуру.

И в самую последнюю очередь я пинком отправил фанерный квадрат к стенке с изуродованным электрощитком и уселся на пластмассовый ящик, служивший прежде опорой импровизированной столешницы. За сим суета закончилась.

Я опустил плечи, расслабил спину, пристроил локти на коленях и внимательно оглядел Артура. До сих пор без сознания Артурчик или притворяется? Притворяется шельмец, правда, очухался совсем недавно, минуту назад, примерно. Вернулся в сознание под аккомпанемент падающей под электрощитком фанеры и лежит, прикинувшись ветошью, как говорится. В прежней позе лежит, только характер дыхания изменился.