Читать книгу - "Панджшерский узник - Александр Волков"

Джураев вызвал троих, самых умелых пулеметчиков роты. Внимательно посмотрел в глаза каждому и разрешил взять себе «второго номера» на свое усмотрение.

— Рядовой Таджибеев, — сразу выпалил Азизов.

— Уверен? — строго спросил старший лейтенант.

— Так точно. Он мой земляк.

Почему он назвал Сархата, Саид и сам не мог понять. Наверно, хотел из Таджибеева сделать хорошего солдата, чтобы его земляк побывал в настоящем деле, поверил в себя, чтобы больше не рассуждал пространно о долге и войне, а сам своим поступком послужил Родине, понял, что это означает не на словах, а на деле. В глубине души Саид боялся, что Сархат начнет возмущенно шептать ему на ухо, зачем он взял его с собой «вторым номером», но Таджибеев сразу принялся деловито исполнять свои обязанности. Он получил в «оружейке» ящик с двумя «цинками», по 660 патронов в каждом. Вскрыл его, уложил банки с патронами в вещмешки. Так будет немного легче нести боеприпасы, потому что деревянный ящик с патронами весил лишние килограммы.

Группа замерла в ожидании возле грузовика: Азизов с пулеметом у ноги, Таджибеев со своим автоматом на ремне. Старший лейтенант прошел мимо шестерых солдат и остановился перед Саидом:

— Увы! Гранат не будет, ребята. Уверен, вы сумеете выполнить задачу. Не теряйте время, набивайте ленты по дороге, машины часа два будут ехать по шоссе. Наши позиции мы должны занять в темноте и незаметно. Вспоминайте основные правила оборудования позиции пулеметного расчета. Я буду рядом, но все делать за вас не смогу. Все очень серьезно, парни, там, в горах, — враг, и его надо уничтожить! Иначе он будет убивать женщин, стариков, детей, вредить нашим домам, заводам.

Бойцы высадились из машин около пяти утра — выпрыгнули через борт, с опаской глядя на глубокий обрыв прямо у края дороги. Грузовики заглушили моторы, а солдаты начали взбираться по склону вверх. Командир поторапливал, не повышая голоса, а потом первым побежал по хребту. Это был трудный подъем, наверное, самый трудный из всех подъемов в жизни Азизова. Дыхание сбивало еще и волнение, что ты идешь туда, где начнется самый настоящий бой, в котором противники будут стрелять боевыми патронами и убивать друг друга. И надо не пропустить душманов с территории Афганистана. Они часто пытаются пробиться из-за кордона, неся с собой оружие, наркотики, взрывчатку.

Минут тридцать, хрипло дыша, размазывая по лицу руками густой и липкий пот, они поднимались по скалам над дорогой. Несколько раз Джураев останавливался и осматривался по сторонам. Он вспоминал карту, на которую сейчас еще раз взглянуть было нельзя. Ночь темная и теплая — огонек будет виден далеко, и местоположение пулеметчиков он может нечаянно выдать светом ручного фонарика. Наконец старший лейтенант махнул рукой всем остановиться. Бойцы без сил повалились на камни. У Азизова сердце яростно колотилось в груди, того и гляди выпрыгнет, кололо в боку, саднили сбитые колени и кисти рук, взмокшая одежда прилипла к спине.

Джураев дал солдатам пять минут отлежаться и прийти в себя — курить строго запретил. За время передышки офицер коротко рассказал, как намерен построить оборону их позиции. Один пулеметный расчет выдвинется к карнизу над дорогой. Его роль основная! Если появятся душманы, расчет должен будет огнем пресечь их движение, стреляя сверху на поражение. Второй расчет чуть левее и выше откроет огонь, когда группа душманов неизбежно попытается обойти пулеметчиков вдоль дороги. Они же примут на себя основной удар бандитов, если что-то случится с первым расчетом. Третий расчет, расположившийся чуть выше и правее, будет прикрывать товарищей в случае обхода душманами позиции с других сторон.

Бойцы заметно нервничали — группа малочисленна. Неизвестно, сколько придется держаться здесь, и возможны самые неожиданные ситуации. Два цинка расстрелять можно за час. А потом? — подумал Саид.

Рассвет осветил вершины скал, и по спинам пулеметчиков пробежали сначала длинные тени, а затем показались и солнечные лучи. Сразу стали закрываться глаза от солнечного тепла, от сухого воздуха, которым потянуло из степи, и смертельной усталости после ночного подъема. Три пулеметные ленты ПК были набиты и уложены в коробки. Саид лежал между камнями на подушке из мха и сухой травы. Два камня, которые они убрали впереди, позволили соорудить удобную амбразуру, через которую можно было простреливать всю дорогу метров на триста севернее. Слева защищала скала, справа два больших, застрявших в расщелине валуна. Дорога внизу, метрах в тридцати, за спиной, Таджибеев с автоматом, готовый подавать патроны и прикрывать с тыла. А если понадобится, то и лечь с автоматом рядом, усиливая плотность огня.

Саид чувствовал, как его начинает бить озноб — может, от холода, а может, от волнения. Повернув голову, он посмотрел на земляка и громким шепотом позвал:

— Сархат!

— Что? — так же тихо ответил Таджибеев.

— Ты боишься?

— Один бы боялся, а так нас двое. И ребята рядом, и Джураев. Он-то побольше нашего понимает. А мы с тобой тут как в крепости. Нас только бомбами можно выкурить отсюда, да?

Глаза Сархата блестели нездоровым огнем, как в лихорадке. Не начал бы палить. Хотя нет, глаза как глаза, усмехнулся про себя Саид. Они замолчали, продолжая вести наблюдение каждый в своем секторе, и Саиду вдруг почему-то стало тоскливо.

«Странное чувство, — думал он. — Слышишь голос товарища, знаешь, что рядом кто-то есть, и как-то все легче воспринимается. А в тишине накатывает паническое чувство одиночества. И сразу холодеет внутри, руки начинают дрожать». Азизов стал сжимать и разжимать кулаки, чтобы унять дрожь, и тут же стыдливо покосился назад, не видит ли, чем он занят, его «второй номер». Еще подумает, что Саид боится. Сжав руки в кулаки, он положил их на приклад пулемета и опустил на них подбородок. «Спокойно, спокойно, — уговаривал он сам себя. — Все хорошо, нас много, у нас огневой перевес перед душманами. Только начнется бой, командование сразу передаст координаты, и сюда кинут все силы на их уничтожение». Он думал, успокаивал себя, и в царившей вокруг тишине, удиивительно спокойной и даже какой-то усыпляющей, глаза непроизвольно начали слипаться. Почему-то вспомнилась прошлогодняя поездка с группой на Нурекское водохранилище, где Саид впервые попробовал кататься на водных лыжах. А еще были семейные вечера на веранде гостевого домика, когда слышно, как легкая волна перекатывает у кромки берега мелкие камешки. Накатывает и откатывает — успокаивающий шорох…

Но нет, это никакой не шорох прибрежных камешков, это шарканье ног, точнее, звук множества шагов, раздававшихся издалека нарастающим шуршанием. Саид мгновенно открыл глаза. Сначала из-за яркого солнца он какое-то время щурился, а потом увидел толпу людей — они шли по грунтовой дороге, примыкавшей к шоссе на этом участке перевала. Их было четверо… нет, шестеро, нет, это лишь дозор, на самом деле их гораздо больше!

Саид смотрел на дорогу и шевелил губами, считая: восемь, десять, двенадцать, шестнадцать, семнадцать…

— Спокойно, Азизов, спокойно! — раздался над ухом голос старшего лейтенанта, и Саиду сразу стало легче дышать. Он понял, что долго лежал, затаив дыхание.