Читать книгу - "Жизнь взаймы - Виталий Гладкий"

Заприметил он и одну странную особенность в поведении супружеской четы Князевых. Если их снимали специально, они изображали из себя ангельских голубков. А если камера захватывала супругов случайно, то они держались отчужденно.

Скорее всего, все сюжеты были сняты видеокамерами друзей, а потом их переписали и смонтировали.

Просмотрев кассету, Паленый несколько часов провел перед большим зеркалом, стараясь повторить и манеру двигаться Князева, и его характерные жесты, и даже выражение лица в разных ситуациях.

Когда Анна Григорьевна послала его в гардеробную, он уже знал, что наденет. Как приметил Паленый в записях тусовок, одежда Князева не отличалась большим разнообразием. В основном он носил один и тот же костюм.

Так иногда бывает. Сила привычки нередко преобладает над здравым смыслом и возможностями. В основном это относится к мужчинам.

Во всем, что касается одежды, они очень консервативны и с большой неохотой расстаются с любимым костюмом, который, как им кажется, самый удобный и лучший из всех остальных.

Паленый нашел этот костюм. В отличие от других, практически новых, он был изрядно поношен, но все еще имел вполне презентабельный вид. Отыскал Паленый и любимый галстук Князева.

Когда он, уже одетый, показался на глаза Анне Григорьевне, она невольно сделала шаг назад. В ее глазах Паленый заметил удивление, смешанное с испугом. Ее явно что-то потрясло.

– Я готов, – сказал он и улыбнулся, как Князев – во весь рот.

Похоже, улыбка совсем добила Анну Григорьевну. Она лишь кивнула в ответ и быстро скрылась в одной из комнат. Но уже через две-три минуты вышла и сказала:

– Я попрошу тебя об одном одолжении…

– Нет вопросов, – бодро откликнулся Паленый. – Говори.

– Ты выйдешь к гостям, когда я скажу. Мне хочется сделать им сюрприз.

– Сюрприз?..

– Дело в том, что пока никто из них не знает о твоем возвращении. Я посчитала, что до поры, до времени так будет лучше… для тебя.

– Почему?

– Начнутся телефонные звонки, визиты… а ты пока еще не готов выйти в свет. Не так ли?

– Ты права, – с отменным спокойствием ответил Паленый, хотя у него на кончике языка давно вертелось несколько неприятных вопросов к дражайшей "половине".

Например, с какой стати его так бдительно стерегут, словно он узник.

– Значит, договорились?

– Как скажешь, Анетт, – безмятежно улыбнувшись, ответил Паленый.

И опять попадание было прямо в яблочко. Анна Григорьевна побледнела и поторопилась удалиться.

Просматривая запись, Паленый, кроме всего прочего, старательно запоминал обороты речи Князева и разные словечки, которые обычно в ходу среди членов семьи. Это как бы своеобразные семейные пароли. Чаще всего Князев называл свою супругу именно так – Анетт.

Паленый насчитал двенадцать человек – шестерых женщин и пятерых мужчин. Как и говорила Анна Григорьевна, все они были в костюмах, а дамы – в шляпках.

"Маются дурью… – злобно подумал Паленый. – Изображают из себя высший свет. Голубая кровь… мать их…"

Пока готовилось мясо на решетке, гости развлекались тем, что поглощали в приличных дозах горячительные напитки, закусывая салатами и канапе, и болтали о всякой всячине, чинно расхаживая по дорожкам.

Паленый внимательно вглядывался в их лица. Некоторых он уже видел, просматривая кассету. Но были и незнакомые ему. Особенно Паленому не понравился один из мужчин – невысокого роста, коренастый, с лицом недокормленного бульдога.

Он все время пытался изобразить приятную улыбку, но от его оскала тянуло могилой. Точно какой-нибудь местный мафиозо, подумал Паленый. Наверное, начинал с рэкета, а затем, не без помощи высокопоставленной "крыши", выбился в "люди".

Время выхода Паленого на сцену пришло спустя час после приезда гостей.

– Пойдем, – сказала Анна Григорьевна; она явно нервничала.

Анна Григорьевна зашла в комнату в тот момент, когда он уже совсем измаялся в ожидании предстоящего "концерта". Чтоб им всем было пусто, с ненавистью думал Паленый. Он совсем не представлял, как ему вести себя в этой компании.

– Может, мне надеть маску для пущего эффекта? – съязвил Паленый.

– Не сердись. Так надо.

– Тебе видней…

Появления "Князева" произвело настоящий фурор. Поначалу все застыли, будто их столбняк хватил. Особенно поразился "бульдог". Он даже не устоял на ногах, грузно ухнул на плетеный из лозы стул. Его физиономия в один момент стала багровой. Создавалось впечатление, что "бульдога" поразил апоплексический удар.

Быстрее всех опомнился молодой рослый мужчина; он прибыл на пару со смазливой девицей, которая явно не была его женой. Это было заметно по многим нюансам поведения этой пары.

– Алекс! Ты ли это, мой друг!?

Фраза была чересчур театральной, но радость мужчины казалась совершенно искренней. Он бросился к Паленому и заключил его в свои объятия.

– Где ты был? – спросил он, когда закончился его с виду искренний порыв. – Мы, грешным делом, думали, что… В общем, понятно. Слушай, ты чего такой заторможенный? Или не рад нашей встрече?

– Ник, у него амнезия, – поторопилась вмешаться Анна Григорьевна.

Паленый все это время наблюдал за нею краем глаза. Она была напряжена, как струна, и буквально пожирала гостей взглядом.

– То есть?.. – У Ника глаза полезли на лоб от удивления.

– Ты что, неграмотный!? – взорвалась – наверное, неожиданно даже для себя – Анна Григорьевна.

– А… Понял.

Но по лицу Ника не было видно, что он полностью осознал слова Анны Григорьевны.

Тем временем к ним подтянулись и другие гости, оправившиеся от шока. Больше объятие не было, но все с чувством – скорее всего, напускным – жали Паленому руки и поздравляли с возвращением. Создавалось такое впечатление, подумал Паленый, будто "Князев" вернулся или из того света, или из космоса.

Последним подошел "бульдог". Он уже немного успокоился и даже посветлел лицом. Пожимая руку Паленому, он смотрел на него, как побитый пес.

Забавы ради Паленый задержал его руку в своей и, многозначительно глядя прямо в бегающие глазки, тихо сказал – так, чтобы не слышали другие:

– Вот мы и встретились…

"Бульдог" резко выдернул свою руку из ладони Паленого – будто обжегся. Буркнув в ответ что-то невразумительное, он спрятался за спины гостей, а когда подоспело мясо, к тому времени его как корова языком слизала. "Бульдог" ушел по-английски, не прощаясь.

Наверное, в этой компании так было принято, потому что никто не удивился и не обеспокоился его отсутствием.

Паленому пришлось со всеми перезнакомиться. Хорошо подвыпившим гостям такой поворот событий показался даже забавным, и они представлялись примерно так: "Виленчик Семен Маркович, банкир, статья Уголовного кодекса такая-то… Ха-ха-ха!"; "Лизка Бражник-Меликян, салон мод, статья… хи-хи…"; "Тривуш Жорж, винокур… хо-хо-хо!.. Две статьи УК… такие-то… Хо-хо-хо!"