Читать книгу - "Остров победы - Сергей Донской"

Цельнометаллическую дверь распахнул смуглый сорокалетний гигант с крупным, будто высеченным из гранита лицом и неожиданно крохотными глазками. При виде Скифа он буквально расцвел и приглашающе мотнул курчавой башкой:

– Входи.

– Я к Фатиме, – предупредил Скиф.

– Так я и понял, – осклабился гигант. – Входи, не стесняйся. – Пропустив Скифа внутрь, он поспешил захлопнуть дверь, причем не поленился закрыть ее на верхний замок.

Убранство прихожей свидетельствовало о том, что в квартире живут люди с достатком и своеобразными представлениями о красоте и уюте.

– Я могу увидеть Фатиму? – осведомился Скиф, скользнув взглядом по аляповатым матерчатым розам, торчащим из старинной китайской вазы.

– Я Ринат Асадуллин, ее отец, – заявил гигант таким тоном, словно намеревался ошеломить Скифа своим признанием.

Пришлось представиться все тем же Сарматовым Евгением Николаевичем.

Здоровенная горячая ладонь Рината стиснула руку Скифа до хруста в соприкоснувшихся суставах. Одновременно скрестились взгляды мужчин, испытывая друг друга на твердость. Не заметив в глазах гостя признаков смущения или неловкости, Ринат разочарованно разжал пятерню.

– Пойдем в комнату, – предложил он.

– Пожалуй, я лучше загляну как-нибудь в другой раз, – буркнул Скиф.

– Не выпендривайся, – сказал Ринат тоном привыкшего повелевать человека. – Я тебя со вчерашнего дня жду. Иди за мной. – Он грузно затопал по коридору, давая понять, что возражения не принимаются. Пожав плечами, Скиф двинулся следом. Прекрасный паркетный пол квартиры был тщательно застелен коврами и дорожками с восточными узорами. Они выглядели так же неуместно, как литые бронзовые ручки на пластиковых дверях. Тапочки, которыми шаркал на ходу Ринат, хотелось заменить на мушкетерские ботфорты со шпорами. Было в нем что-то от Портоса, шагающего к месту поединка. Не хватало лишь длинной шпаги на боку. Впрочем, Ринат предпочитал пользоваться более современным оружием.

* * *

Черные зрачки взведенной двустволки смотрели в грудь Скифа, как бы выбирая, куда именно выплюнуть картечь: под левый сосок или чуть выше солнечного сплетения. О том, что ружье заряжено именно картечью, а не чем-нибудь иным, Ринат предупредил гостя, как только тот переступил порог комнаты. И теперь выжидательно смотрел на него, стоя в нескольких шагах, с указательным пальцем, обхватившим оба спусковых крючка.

– «ТОЗ»? – спросил Скиф, полюбовавшись двустволкой.

– Угу, – кивнул Ринат, – «тулка». Двенадцатый калибр. Восемьдесят граммов свинца в двух патронах.

Оглянувшись, Скиф полюбовался сервантом за своей спиной и сокрушенно цокнул языком:

– Посуду вдребезги разнесет, мебель – в щепки. Давай я лучше к стене перейду. Дыры потом заштукатуришь. Когда на свободу выйдешь. С чистой совестью.

– А вот это не твоя забота, женишок, – глухо произнес Ринат. – Лет тебе сколько? Тридцатник? На кисленькое потянуло?

– Кисленькое? – недоуменно переспросил Скиф.

– Ага. То самое, которое молодо-зелено.

– Твоя дочь сама дала мне адрес.

– А ты ее в благодарность обрюхатил, поганец. Отстрелить бы тебе яйца за такие дела. – Двустволка опустилась ниже. – Давно ты с ней познакомился?

– Вчера, – ответил Скиф, глядя поверх направленных на него стволов.

– Врешь!

– Не вижу необходимости. Фатима дала мне адрес и пригласила в гости. Я закурю?

– Обойдешься, – молвил Ринат, качая кудлатой головой.

– Закурю, – сказал Скиф и действительно достал пачку «Монте-Карло».

– Ты думаешь, я с тобой в бирюльки играю?

– Нет. – Это было произнесено не раньше, чем чиркнула зажигалка.

– Жениться собираешься? – спросил Ринат.

– Нет. – Ответ сопровождался выдохом дыма.

– Почему?

– Не хочу.

– Мужчины так не поступают.

– А как они поступают? Встречают безоружных гостей картечью?

– Ладно, – угрожающе произнес Ринат, отставляя двустволку в угол. – Поговорим без оружия. Моя дочь утверждает, что забеременела от тебя.

– Позови ее, – предложил Скиф, стряхивая пепел в хрустальную вазу, обнаруженную на серванте. – Увидишь, что тут кроется какая-то ошибка.

– Я отослал Фатиму к родителям в деревню. Пусть посидит под домашним арестом.

– Позвони ей.

– Я забрал у нее телефон, – проворчал Ринат.

– Она сказала, как меня зовут? – спросил Скиф.

– Сказала. Сарматов Е. Н. Все сходится.

– Впервые слышу, чтобы любовников называли даже не по имени-отчеству, а по инициалам.

– Какая разница?

– Огромная. Так я мог значиться только в списке пассажиров: Сарматов Е. Н.

– Но зачем ей это понадобилось? – вскричал Ринат.

– Чтобы предъявить тебе жениха. Ты, надо полагать, строгий папаша?

– Не без того.

– Фатима испугалась взбучки и задумала использовать меня в качестве громоотвода, – принялся рассуждать Скиф. – Вот почему она стала заигрывать со мной в самолете. Мне это сразу показалось странным. Какого черта молоденькая девчонка строит мне глазки? Почему дает адрес и приглашает в гости?

– И ты приперся, – взревел Ринат, возмущенный в равной мере и вероломством Скифа, и бесстыжим поведением Фатимы. – Не упустил возможности порезвиться на халяву!

– Ты ошибаешься.

– От кого я это слышу? От тридцатилетнего коня в пальто, прискакавшего к моей дочери?

– Не к дочери, – уточнил Скиф, – а к ее отцу. К сорокалетнему сивому мерину, который не хочет понимать очевидных вещей.

– К сивому мерину, значит, – повторил Ринат, проведя рукой по буйной шевелюре, в которой почти не наблюдалось седых волос. – Вот как ты заговорил. А знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?

Погасив сигарету, Скиф предложил:

– Покажи на практике. Отчасти я виноват, а потому разрешаю врезать мне от души. Но только один раз.

– А потом?

– А потом вступит в силу один из основных физических законов.

– Какой? – осведомился Ринат.

– Действие встречает противодействие, – произнес Скиф тоном учителя, вынужденного объяснять прописные истины.

– Да после моего удара ты костей не соберешь!

– Возможно.

– Мой отец быка-трехлетку кулаком валил!

– А дед? Слона в зоопарке?

Глаза Рината налились кровью, как у того быка из семейных преданий. Сжимая кулаки, он шагнул вперед.

Рост Скифа превышал метр восемьдесят, но противник, стоящий перед ним, был на полголовы выше и казался гораздо шире в плечах. Обветренное лицо со сломанным носом делало его похожим на бесшабашного бретера, и маленькая золотая серьга в мочке правого уха только усиливала это впечатление. Шансов выстоять против него было не больше, чем при схватке со вставшим на дыбы медведем, и все же Ринат внушал Скифу скорее приязнь, чем антипатию. Правда, это чувство обещало быть очень и очень недолговечным.