Читать книгу - "Остров победы - Сергей Донской"

– А как насчет раков? – полюбопытствовал Скиф. – Я слыхал, раков в пойме видимо-невидимо. Даже остров вроде какой-то особый имеется. Рачий.

Машина резко затормозила, нарисовав на асфальте две черные параллельные линии, которым, как известно, не дано пересечься ни в бесконечности, ни просто на мостовой.

– Вот что я тебе скажу, мужик, – произнес водитель, глядя прямо перед собой. – Кто ты таков, знать не знаю и знать не хочу. Чеченским и каким-либо другим национальным вопросом не интересуюсь. Географией не увлекаюсь тоже. Так что полезным тебе быть не могу, извиняй.

– Как же не можешь, когда мне в музей нужно? – вскинул брови Скиф. – Или ты дорогу забыл от страха?

– При чем здесь страх? – невесело усмехнулся водитель. – Это инстинктом сохранения называется.

– По-моему, одноплюйственно.

– Ошибаешься, мужик. Ну, допустим, существует в природе какой-то остров Рачий, о котором ты чего-то краем уха услышал. Ну, допустим, чеченцы там барашков едят – от них теперь никуда не деться. Что с того? – Закурив мятую «Астру», водитель покосился на Скифа. – С какого боку к проблеме ни подходи, а все равно в задницу уткнешься. Возьмем, опять же, остров, который тебе покоя не дает. Крабий он или, там, Рачий, не суть важно. А важно то, что погранцов, которые туда сунулись, живо отвадили. И рыбнадзор остров тот десятой дорогой обходит, тоже факт. И милиция его бережет как зеницу ока.

– Прямо Сицилия с Корсикой получается, – пробормотал Скиф, задымивший за компанию.

– Хуже, – заверил его водитель, – много хуже. Мой кореш детства однажды по нечаянности в заповедные места сунулся, не будем уточнять, в какие. Еле ушел. Лодку ему из крупнокалиберного пулемета продырявили, ни от кого не таясь, в открытую. Он потом заяву накатал в прокуратуру. И где теперь мой кореш? – Водитель выбросил окурок в окно и ответил на собственный вопрос: – Осужден за браконьерство. Срок тянет. А еще туристы были… Н-да…

– И что с ними? – нарушил тягостное молчание Скиф.

– Были да сплыли, вот и весь сказ. Не пытай меня, паря. Я и так лишнего наговорил. Накипело.

– Спасибо.

– Спасибо в карман не положишь, – проворчал водитель.

– Трогай, – предложил Скиф. – На месте рассчитаюсь.

– А мы давно на месте. Вот он, твой музей. Через дорогу.

Трехэтажное здание из коричневого кирпича имело форму открытой книги с выдранными страницами. Надеясь, что пришедшее на ум сравнение не подтвердится при ближайшем рассмотрении, Скиф щедро расплатился с водителем и выбрался из «Жигулей». Обдав его едким бензиновым выхлопом, машина резво умчалась прочь. Было жарко. Времени, отведенного Скифу, оставалось все меньше, но суетливости в его движениях от этого не появилось. Перебросив сумку через плечо, он скрылся в здании краеведческого музея.

* * *

В директорском кабинете царила прохлада, нагнетаемая одноногим колониальным вентилятором. Воздушный поток трепал бумажные листья на столе и ерошил артистическую шевелюру директора. Казалось, он мчится куда-то на своем кожаном кресле, обдуваемый встречным ветром. Прямоугольные очочки с хлипкой золоченой дужкой выглядели на его лице неуместно. Сюда просились громадные очки мотоциклиста или даже пилота.

– Слушаю вас, – сказал он, водворяя на место мотыляющийся за спиной галстук. Его руки, выложенные на стол, образовали аккуратную башенку из переплетенных пальцев.

Представившись, Скиф вкратце объяснил причину своего визита в краеведческий музей. Еще утром он и сам не подозревал об этом, но теперь пребывал в твердом убеждении, что является старшим младшим сотрудником научно-исследовательского института орнитологии Евгением Николаевичем Сарматовым.

– Очень приятно, – наклонил голову директор. – Павел Павлович Крупицын. Не представляю, право, чем могу быть полезен.

Мэ-нэ-эс Сарматов поспешил заверить его в обратном:

– Можете, еще как можете.

– Хм, – выразил сомнение Крупицын, окинув взглядом футболку и джинсы сидящего напротив визитера. – Уточните, пожалуйста.

– В минувшем году, – вдохновенно произнес Скиф, – мы отправили в ваши края экспедицию. Не стану утомлять вас подробностями, но на одном из островов в районе Волго-Ахтубской поймы сотрудники обнаружили гнездовья розовых фламинго.

– Так-так. Ну и что?

– Они находятся на грани вымирания.

– Сотрудники вашего НИИ? – спросил Крупицин. Шутка показалась ему настолько забавной, что он не преминул осклабиться, демонстрируя здоровые розовые десны.

– Фламинго, – не принял игривого тона Скиф. – Колония этих редкостных птиц находится на острове Рачьем.

– Так-так. Остров Рачий. – Поскучневший Крупицын поправил очки, чтобы они не слетели в процессе качания головой. – Совсем недавно где-то всплывало это название, но где?

– Понятия не имею.

– Я тоже. Чего же вы от меня хотите в таком случае?

– В музее должны храниться карты области.

– Должны. Хранятся. У нас вообще много чего хранится.

Это было произнесено таким тоном, что Скифа осенило: оправа директорских очков не позолоченная, а золотая. Как и элегантные часы на ухоженном запястье. Как и печатка на умеренно волосатом пальце.

Словно бы в задумчивости, Скиф встал и прошелся по кабинету. Двигаясь в направлении окна, он запустил руку в карман джинсов. Повернув обратно, извлек ее со стодолларовой купюрой, зажатой между пальцами.

– Я бы хотел взглянуть на эти карты, – признался он, снова усаживаясь на стул.

– Многие бы хотели, – обронил Крупицын, заботливо протирая очки специальной бархоткой из черепахового футляра.

– Я больше всех.

Улыбнувшись зубастой улыбкой Дэвида Копперфильда, Скиф положил деньги на стол и убрал руку. Подхваченная ветром, купюра была готова спланировать на пол, когда Крупицын сделал неуловимое кошачье движение, в результате которого она чудесным образом исчезла. Потом он поправил галстук, и в нагрудном кармане его легкой летней рубахи зазеленел прямоугольник, которого там прежде не было.

– Так-так, – деловито произнес Крупицын, – мне импонирует ваша настойчивость. Вот если бы все в стране проявляли подобную инициативу, представляете, как бы мы зажили? Не хуже, чем в Швейцарии.

– Лучше, – возразил Скиф, – значительно лучше.

– Я и говорю. – Обратив порозовевшее лицо к двери, Крупицын повысил голос: – Людмила Васильевна! Зайдите-ка на минутку.

Людмила Васильевна – двадцатилетняя дурында на непомерных каблуках – не замедлила заглянуть в кабинет из приемной:

– Да, Пал Палыч?

– Мне срочно нужна подшивка топографических карт области. Позвоните в архив, пусть принесут. Отснимите на ксероксе все, относящееся к острову Щучьему…