Читать книгу - "Война закончена. Но не для меня - Андрей Дышев"

И вот под моей ладонью – его лицо, волосы, щетинистые щеки…

– Удалой!! Ты меня слышишь? Все будет хорошо!! Я тебя вытащу!!

Его куртка была черной от крови. На груди она была изорвана в клочья. Я не хотел верить в то, что это конец. Я шлепал ладонью по его щекам, тянул за руку, злился, что солдат равнодушен к моим приказам.

На меня навалился Остап, закрывая от новой пулеметной очереди.

– Толерасты гребаные!! – услышал я сзади вопль Смолы. – Гамбургеры дерьмовые!!

Последнее слово заглушил мощный хлопок, и над нами с Остапом промелькнул огненный шлейф, и вслед за этим вертолет ослепительно вспыхнул, взорвался, разрывая барабанные перепонки, и, начиная вращаться вокруг оси, боком рухнул на дувалы. Лопасти, ломаясь от чудовищного удара, полетели во все стороны, срезая, как гигантским ножом, ветхие крыши сараев, углы глиняных стен и плугом взрывая землю. Гигантское пламя взметнулось в черное небо, освещая все вокруг. Вертолет горел как факел, брызгая искрами и чадя удушливым дымом.

Мимо нас с Остапом пробежал Смола. Он еще держал на плече горячую трубу от гранатомета, затем откинул ее в сторону и с разбега ударил ногой по голове Дэвида. Дэвид, очумевший от взрыва вертолета, стоял на коленях, и от удара сразу же упал на землю. Смола принялся избивать его ногами. Его фигура, превратившаяся на фоне горящего «Апача» в черный силуэт, была подвижной и гибкой; вся пружинистая злая сила, заключенная в ней, концентрировалась в ударах. Смола бил лейтенанта очень жестко, без остановки, целясь в лицо. Дэвид катался по земле, корчился, слабо пытаясь закрыться руками, ставшими скользкими и жирными от крови. Я понял, что Смола его не просто бьет, он его убивает.

Остап взял тело Удалого на руки и пошел с ним сарай. Все самое гадкое, самое омерзительное уже свершилось. Жестокость, наслоившаяся на смерть нашего товарища, не имела смысла и была даже кощунственной. Я кинулся на Смолу, толкнул его в грудь, потом схватил за горло. Смола одурел. Ярость сделала его слепым и очень сильным.

– Уйди, командир! – орал он дурными голосом. – Я убью эту суку… из-за него… из-за него Удалого… не трогай меня, командир…

Мне пришлось его ударить в челюсть. Смолу откинуло в сторону, он едва устоял на ногах.

– Ладно… – тяжело дыша, произнес он. – Я не буду его бить. Я его расстреляю. Как военного преступника…

– Веди его в сарай! – приказал я.

Покачиваясь, как пьяный, Дэвид с трудом поднялся на ноги. На лицо его было страшно смотреть. Один глаз заплыл, из носа хлестала кровь, верхняя губа посинела и распухла, отчего весь рот перекосился. Мы говорили по-русски, и он плохо понимал, что происходит и что сейчас его ожидает.

– Командир, – стал спорить Смола. – Давай расстреляем его здесь. А труп кинем в огонь! Зачем нам потом волочить его из сарая сюда?

– Веди его в сарай!! – крикнул я, чувствуя, что и мои нервы на пределе.

Смола выругался и с силой ударил Дэвида кулаком между лопаток.

– Пошел, скотина!!

В темном, заполненном дымом сарае мне открылась самая печальная, абсурдная, не воспринимаемая моим сознанием сцена: лежащий на полу Удалой с разорванной грудью и стоящий перед ним на коленях Остап.

Я давно не терял друзей. Но даже если бы недавно случилась потеря – к этому все равно нельзя привыкнуть. Все равно это ужас, отчаяние, боль, горечь. Я любил Удалого. Он был прекрасным парнем, смелым и смекалистым бойцом, отличным товарищем. Нас очень многое связывало. И как я мог поверить, что его уже нет и больше никогда не будет?

Смола загнал в сарай Дэвида, толкнул его к стене и поставил на колени.

– Покойся с миром, – шептал Остап над телом Удалого и заторможенно крестился.

Головешки в залитом водой костре едко дымились и постреливали искрами.

И вдруг словно острой сосулькой в сердце – тишину пронзил звонок смартфона.

Мы растерянно переглянулись и не сразу поняли, что гаджет пищит в кармане мертвого Удалого.