Читать книгу - "Война закончена. Но не для меня - Андрей Дышев"

– Эндрю! – неровным голосом произнес лейтенант, глядя в черный зрачок ствола. – Что это… значит? Теперь ты собираешься убить и меня?

– Когда между людьми пропадает доверие, – пояснил я, – они начинают использовать друг друга в корыстных целях. Что я со свойственным мне кощунством и делаю. Даю слово русского офицера: мы не убивали твоих солдат. Но если твои соратники попытаются помешать нам выполнить задачу, я не гарантирую тебе жизнь.

– Но где мои солдаты?

– Думаю, что военная прокуратура ответит тебе на этот вопрос.

Дэвид совсем затух. При виде вертолета, этой могучей, пахнущей горелым топливом машины, он стал жить близкими реалиями. Тогда я мог еще только предполагать, что его солдаты убиты. Бесследно сгинуть в Афгане – увы, очень просто. Следователи будут допрашивать Дэвида, и ему придется давать унизительные показания. Если расскажет обо всем честно, его осудят за сотрудничество с русскими террористами, за разгильдяйство и командирскую несостоятельность, приведшую к гибели троих солдат. Если красиво соврет, то может выйти сухим из воды. Но что он сможет соврать? Что его группа вела неравный бой, в котором погибли все, а он сам получил ранение? Но с кем группа вела бой? Где место боя? Где тела убитых?

Эти мысли рваными ошметками пронеслись в моем мозгу. Дальнейшая судьба лейтенанта меня мало волновала. Выполнение боевой задачи сейчас стояло на грани срыва – вот что беспокоило меня в первую очередь. Теперь вся надежда была на Дэвида. Американцы, смею надеяться, в самом деле не разбрасываются своими людьми и ценят американские жизни. Значит, приставив к голове Дэвида пистолет, я мог диктовать патрульным свои условия.

– Командир, они вроде уходят!! – крикнул Смола, наблюдающий за вертолетом через щель в окне.

Я воспринял бы это как чудо, как дар свыше – чтобы «Апач» убрался отсюда восвояси. И я уже надеялся, что так оно и будет, что мы ничем не выдали себя, как вдруг случилось нечто из ряда вон выходящее.

Позже, вспоминая этот драматический момент, я укорял себя в том, что недооценил Дэвида. Прав я был в одном: он уже жил будущим и думал о том, как сберечь свою свободу и незапятнанное имя. На слово, данное нам, ему было наплевать. А похожего шанса у него могло и не быть.

Я всего лишь на мгновение повернул голову в сторону Смолы, желая получить подтверждение его словам, как сильный и точный удар в голову сбил меня с ног. Падая, я повалил на землю Остапа, стоящего у двери. Дэвид, ударивший меня ногой, пулей вылетел из сарая в ночь, под прожектор и грохот вертолета. Удалой отреагировал немедленно и, словно тень, кинулся за ним. Остап готов был поступить так же, но я перегородил ему дорогу и, чуть высунувшись наружу, закричал:

– Удалой!! Назад!! Назад!! Я приказываю, сукин ты сы-ы-ын!!

Дэвид бежал как из ада в рай. Он спотыкался на обломках, падал, вскакивал и бежал снова, размахивая руками и, наверное, крича, только его голоса не было слышно. Я молил бога, чтобы вертолет улетел, так и не увидев его, и мертвенно-белый луч уже вроде бы перешел на соседние руины, как вдруг резко вернулся назад и мощным пучком осветил лейтенанта.

Я обмер. Дэвид был отчетливо виден, как актер на сцене под лучами софитов. Вертолет развернулся на месте, обратив в мою сторону трапециевидную кабину с затемненными стеклами; он казался тяжелым, уродливым трансформером, собранным нервным и грубым ребенком. Удалой все еще бежал к Дэвиду с отчаянной решимостью схватить его в охапку и затащить в сарай.

– Уйдет!! – сдавленно произнес Остап, выглядывая из-за моего плеча. – Они его видят!!

И тут тембр вертолетного рокота изменился, стал более надрывным и низким. Хвост вертолета чуть приподнялся, кабина опустилась; «Апач» набычился и выдал огненную струю пулеметной очереди. Удалой будто ударился на ходу о невидимую стену, отскочил назад и, разметав руки, упал на спину.

У меня сердце словно разорвалось в груди. Не помня себя, я кинулся к нему, давя тяжелыми шагами глиняную крошку. Кто-то кричал за моей спиной – «Командир! Командир!» – то ли Остап, то ли Смола. Я хрипел, как загнанная лошадь, стонал от боли в груди, будто пулеметная очередь прошила меня, а не Удалого, и бежал, бежал к нему. И мне казалось, что время увязло, что я бегу сквозь толщу воды, что вертолетные лопасти вращаются очень медленно – можно разглядеть кисточки на их выгнутых кверху концах, и втулку, и тяги, и все детали автомата перекоса, вокруг которого плыли струи взбитой пыли. И снова перед черной кабиной вспыхнуло пламя пулемета, и свинцовые шмели устремились уже на меня, взрыхляя вокруг меня землю, дробя камни, рассеивая повсюду мелкую крошку. Мне обожгло лицо острыми каменными осколками, и я рухнул, ударившись лбом о булыжник, и полез вперед, сильно вытягивая вперед руки, чтобы как можно скорее коснуться неподвижно лежащего Удалого.